Мария Косовская - Литературный оверлок. Выпуск №4 /2018

Эта манера – не просто манера. Глубокое понимание «натяжённости» пространства, отличной от характерной для запада его «протяжённости». Их взгляды встретились, и полнота стала ещё очевиднее. Натяжённость стеблей, когда цветок стремится к солнцу, смутно повторяя в себе его образ. Обратный процесс – когда луна тянется к ночным цветам. Натяжённость лука её бровей. Метающего стрелы взглядов.

Что она думала? О чём знала? Табличка над её окошком сменилась, жалюзи закрылись.

Иван очнулся от наваждения – Чандра скрылась. Но тут же вышла с другой стороны. На плече её была маленькая сумочка, в руке – телефон. Она прошла мимо Ивана, и рисунки в его альбоме не могли остаться незамеченными. Но она прошла молча.

Иван заскучал, отложил альбом и прошёлся по терминалу в поисках воды и еды. День вступал в силу, народ прибывал, аэропорт наполнился запахами специй, бурлением хинди, влажным углём миллионов глаз. Чёрные тюрбаны сикхов, бежевые рубахи полицейских, блестящие сари, белые джайны – полуденное наводнение.

Он вернулся на лавочку, решил подождать и оказался прав – девушка вернулась. В руках её помимо мобильного был бумажный стакан с кофе. Жалюзи вновь распахнулись, Чандра появилась в окне. Он махнул ей рукой и улыбнулся. Она тоже.

В альбоме появился ещё один рисунок – Чандра, говорящая по мобильному. В выражении её глаз и эволюции улыбки Иван пытался угадать, кто был её собеседник. Отец? Подруга? Молодой человек? Однако после разговора Чандра удивила Ивана. Положив трубку, она вышла из своей будки и прошла к нему.

– Информация о завтрашнем рейсе готова, сэр.

Но звучало это так, точно было только поводом. От него не укрылась та жадность, с которой она всматривалась в его рисунки.

Он не обратил внимания на слова и перевернул на коленях альбом так, чтобы ей удобнее было рассматривать.

– Как здорово! – она прикрыла широкую улыбку. В этот момент она сияла.

Наверное, – решил Иван, – это и есть неугасимый свет праны.

Забывшись, девушка перевернула страницу, снова ахнула, перевернула следующую. Всюду там была она.

– Так вы художник? Невероятно. Мой отец преподаёт в колледже искусств. Он рассказывал мне о живописи.

– Приятно встретить понимающего человека, – сказал Иван и чуть подвинулся, приглашая её присесть. Но она обернулась на покинутую будку, ей надо было возвращаться на рабочее место. Глаза заметались, пухловатые длинные пальцы оправили локон.

– Я кое-что понимаю, и могу сказать, что ваши рисунки невероятные.

– Ну, – Иван отвёл глаза, – это не так.

– Так-так! – возразила она и даже села на корточки, чтобы ближе рассмотреть страницы. – Вам следует подать их в наш колледж. Там сейчас конкурс. Вы можете заявить о себе.

Она глядела исподлобья, оказавшись вдруг так рядом. Иван и раньше замечал это пренебрежение к личному пространству, свойственное индийцам. Будто этим и объяснялось плотное заполнение фигурами фресок и рисунков – достаточно прокатиться в местном автобусе… Но эта близость Ивану нравилась.

– Я могу дать вам координаты. Вы участвуете в международных конкурсах? Вы надолго в Индии?

Иван растерялся в этих вопросах и решил смести всё одним махом.

– Давайте встретимся вечером и обо всё поговорим?

Чандра с неизменной улыбкой замотала головой.

– Я не могу вечером. После работы я учусь.

Она встала, оправив колени брюк.

– Тогда завтра, – наставал Иван.

– Но завтра у вас рейс.

– Я решил немного посмотреть город. Всё-таки не часто бываешь в Калькутте. Зачем упускать возможность? Калькутта – красивый город. Разве не так?

Девушка засмеялась.

– Не многие согласятся с вами. Но это хороший опыт. Равнодушным он вас не оставит.

Она вернулась за стойку, и подруга тут же склонилась к ней головой, выведывая шёпотом, что за связь у неё с этим иностранцем. Теперь уже две пары глаз следило за ним из окошка. Одна пара озорная, другая нежно удивлённая.

Время нелинейно и распределено неравномерно. Одиночество и тоска растягивают его. Но чем ближе объект счастья, тем его ход быстрее. Иван и не заметил, как наступил вечер, наступил пересменок, и Чандра вышла из-за стойки вместе с подругой. Она помахала Ивану рукой и что-то сказала одними губами. Иван расценил это как «seeyou» 5 5 Увидимся (англ.) .

Наступили часы маяты. Он вышел из аэропорта, но вечер был клейким, громким и удушающим. Его облепили орущие водители, перед носом замелькали бумажки с номерами, карты города, бусы, браслеты. Весь город что-то от него хотел. А ведь он не вышел ещё за пределы аэропорта! Вдали через завесу смога проглядывали бетонные окраины. Они дрожали в мареве. Солнца не было видно в грязном небе, но оно уже явно склонялось к трубам крематория.