Сергей Михалёв: …Прощай, моя Россия! В своей стране я эмигрант…

Малюйте доносы! Строчите плакаты!
Поэтов с позором к столбу!
Но настанет тот день и придёт час расплаты-
Заметаются дети, как бесы в раю…

Будут пеплом питаться, главу посыпать:
«Шариков снова в строю…
Только что теперь делать? Куда нам податься?
И где разыскать нам родню?»

Нет! Ничего не закончилось!
Это начало конца.
Часовые на вышках состарились,
Но как прежде не дрогнет рука!

Только если мы не опомнимся,
Только если на всё свысока…
В новый век по-старому вломимся,
В светлый путь по закону слепца!

Тучи пО небу скитались
Мысли пО ветру качались.
Вышел в поле, вижу тропы.
Тропы в лес и в чащ ведут.
Не затейливые строфы
Пылью, снегом заметут.

Я всё дальше. Мох затейник
Греет тот трухлявый пень.
Взглядом кинул на брусничник-
Белых рос и красный плен.

Ноги, тропы будто сами,
Впереди источник сил,
А на небе оригами —
Солнца луч и тучных мим.

Надо спрятаться под елью
Волосатых острых лап.
Можно спать хоть всю неделю,
Пока дождь всё стук да крап.

Вот оно упокоение
Под шатром российских ель-
Копошится муравейник,
Дождь холодный – нам елей.

Ветер северный закружит,
Тучи морщатся и кружат,
И сквозь сон тропа ведёт…
Всё ж куда-то приведет.

Да не уж-то это быль?
Северная явь, не пыль!
Речка СОдонга 5, ну здравствуй!
Значит я здесь не напрасно.

Обмелела, оскудела,
Всё ж года и берега-
В ивах, травах, нрав в узде ты
Потеряла, чуть дыша.

Да не уж-то здесь, когда-то
Предки наши, казачата
Всё резвились, что щурата?
Бремя, время… дьяволята…
Глянь на брег былой реки
Буйной СОдонги реки!

Да не уж-то здесь со Дона
Наши предки казаки-
Всё мечтал и стирали
Шаровары и порты?

Туман и дым клубились у реки,
Скабрезные шутки
Вкруг наваристой ухи.
Тютюн Донской и мать – казачка
Качала зыбку тихой качкой,
Молилась Господу – не знать России злой судьбы…
На донку шли Сановитые Сомы.

Так прочь истому!
Дальше, дальше.
Вперёд к изъезженному тракту,
К Артемьевской и поэтической тропе!

Да всё берёзы и вороны,
Да всё истерзанные стоны…
Артемьевская Церковь.
А стену мёрзнут и скорбят.
И я спросил у той берёзы
Чьи корни с куполом роднят:
«Зачем же ты ветвями в небо?
Что делаешь у царских врат?»

И шелест тихий мне ответил:
«Я грею стены, люд отпрял.
Ведь православья нынче много,
А православных на раз – два.

Корнями греюсь, грею стены,
И кроной Господу молюсь,
Коль православным только дело,
Чтоб злато…

Да я на люд и не гневаюсь,
Мне б только,…
Мене бы…
Ох, …сломаюсь…

Меня не будет…
Стены Храма, кто силой и мольбою укрепит?
Кого чрез слёзную молитву
Здесь Божью благодатью осенит?

Всё тучи пО небу скитаясь,
И Солнце кО земли склоняясь…
По тропам, с ветром… запустенье…
Надеждой брезжит то мгновенье,
Что здравый ум, берёзы той благословление,
Нам труд и разум вместе с Богом даст.

Она святилась в куполах,
Вся до кирпичика!
Моя страна, земная твердь-
Столичная.
Она дрожала в куполах,
Сверяясь с истиной,
А сделав шаг за паперть,
Целовала в зад…
Опричнину.

Фингал под глазом, как луна!
Светила радостью
И Солнце пьяное, с угора
Колобашкою! Давилась святостью.

Кто прорисован тушью тот,
Не просит милости.
Имперской ретушью в заглот!
Как в старой повести.

Хоть по углам, хоть за углом
Я тут и там.
Стальной горошиной скитаюсь по верхам.
Я дробью выскочил,
Как ты, как матюгальник по щекам!
Я здесь и там… трам —там-там…
Страна как я – блевала,
Извивалась
Элитной сволочью.
А у Кремля погост…
всё кровоточит пролежью.
Всё пузырится,
Гноем бьётся,
Как в истерике!
Младая поросль от жадности-
Панегириком.

Мы б***вали и дрожали
По подпискою.
Страх по штанам стекал,
Встречаясь с истиной.

Всё по тому…
Всё почему?
Кривда на лево,
Кривда по тракту.
Правду в болото,
Голод не икота!

Страна дрожала в купалах,
Изведав истины.
Ступив за паперть и копая твердь
Пьянеет исповедь.