Николай Каменин - Реликварий. Стихотворенья

Священ сей прах:
здесь ты ступала!
И, вся в цветах,
нектар плескала.

И я сбирал,
твой жрец прельщенный,
тот яд в фиа́л 87 87 В древней Греции широкая плоская чаша с тонкими стенками и слегка загнутыми внутрь краями.
и прах священный

бросал в него,
впивая опий —
и божество
я зрил утопий.

Пан, разрушь, заступник мой,
наважденье злое:
позабыл Дафни́с хмельной
клятвы, что дал Хлое!

С нимфой пляшет ключевой,
льнёт к устам колдуньи!
О Анти́па 88 88 Ирод Антипа (20 год до н. э. – после 39 года н. э.) – правитель Галилеи и Переи с 4 года до н. э. по 39 год н. э., сын царя Ирода Великого и одной из его жен, самаритянки Малтаки. За то, что Саломея (дочь Иродиады, жены брата Антипы Филиппа) плясала перед ним на пиру и тем угодила, он пообещал ей, что исполнит всё, чего она ни попросит. Саломея попросила голову Иоанна Крестителя (по наущению своей матери: пророк обличал Иродиаду и Антипу в прелюбодеянии). , роковой
берегись плясуньи!

Лишь чело тупым резцом
Кронова десница
выщербит – со стариком
дева распростится!

Когда б ты знал, любовник бедный,
чему обрёк Амур зловредный
тебя, на ложе к ней маня,
ты был бы бодр, бежал с испугу,
нагую бросивши подругу,
быстрей Ахи́ллова 89 89 Кони Ахиллеса, Балий и Ксанф, славились своей быстротой, мощью и статью; по преданию, они умели разговаривать по-человечески. коня!
И на пирушке средь друзей
хвалился ловкостью своей
и возлиянья бы принёс.
А ныне в череп безобразный
эо́л 90 90 Сын Эллина и нимфы Орселды, повелитель ветров, властитель острова Эолии, где во время своих скитаний нашёл приют Одиссей, которому Эол подарил мех, наполненный всеми ветрами, кроме попутного. Вблизи Итаки спутники Одиссея открыли мех, думая, что в нём спрятано золото, и выпустили все противные ветры на свободу, которые сбили корабль с курса и вновь пригнали его к острову Эола. свистит, гуляка праздный,
и рёбра гложет драный пёс.

Как утра майского прохлада
благословенна и чиста,
явись, прелестная Мечта,

очей тоскующих отрада!
Ты в дар мне музою дана,
как небом – добрая жена,

незаслужённая награда!
На зов певца лети резвей
и песни новые навей.

В сияньи луны
соцветье мечты
я вижу порой.

И отзвук струны,
и зов пустоты,
и пенье, и вой

в сияньи луны,
в соцветьи мечты,
я слышу порой.

Со всех концов, со всех начал
глашатай Страшный созывал
народы гордые на суд.

И смерть, тесавшая гробы,
разбила их, и се – рабы,
цари и вольные текут.

Они сошлись, они пришли:
живой – сын проклятой Земли —
и мёртвый – сын Небытия;

но Бог всеведущий молчит,
и ужас лик его мрачит:
здесь человек себе судья.

Покойся, юности Мечта!
Таната бледная пята
в безликий прах тебя втоптала.
Уж червь тупой, вияся, жало
в твою распавшуюся грудь
потщился, алчущий, воткнуть,
членя – о низменный обжора!
Но нет ни гнева, ни укора
в углах подгнивших чёрных губ…
О, и теперь мне мил твой труп!

Я бродил в пределах Смерти:
я искал с Надеждой встреч.
О, пророки, поумерьте
вашу пламенную речь!

На просторах тьмы и праха
нет Лазоревых садов —
лишь Возмездие, что Пряха
от начала ткёт веков.

Я нашёл в зловонной зале
меж пирующих червей
только образ на эмали,
только сон – о Ней, о Ней…

Случилось в Темпе́йской 92 92 Долина в Фессалии, между горами Оса и Олимп. долине
четыре столетья назад
узреть мне, как нимфа в корзине
несла золотой виноград —
дары изобильной Кибе́лы 93 93 Фригийская богиня, «Великая Мать», мать богов и всего живущего на земле. Греки представляли её с башенной короной на голове, ездящей на колеснице, запряжённой львами и пантерами; окружение Кибелы составляли корибанты и куреты (мифические предшественники жрецов Кибелы). .
За ней я покрался, как вдруг
Эрота лернейские 94 94 Лернейская гидра – гигантская змея с девятью головами, дочь Тифона и Ехидны, жившая на болоте Лерне. Желчь Лернейской гидры была смертельно ядовитой. Геракл, убив гидру (второй подвиг), обмазал её желчью свои стрелы; раны, нанесённые такими стрелами, были неизлечимы. стрелы
вонзились – и древний недуг
меня поразил; уязвлённый,
я обмер и камнем упал
в какой-то угрюмый провал,
завидев, как лук золочёный
блеснул и за тучкой исчез,
как в ужасе нимфа бежала,
как скрыл её сумрачный лес…
А страсти отравленной жало
точило мне сердце меж тем,
сгорал я в любовном огне
и вту́не 95 95 Книжн., устар. напрасно, без толку. пропал бы совсем,
но милостив Рок был ко мне!
Осенней порой спозаранок
(лет десять иль боле спустя)
Лиэ́я 96 96 Одно из прозвищ Диониса, бога виноделия и виноградарства. и шумных вакханок 97 97 Или Мена́ды (др.-греч. Μαινάδες «безумствующие», «неистовствующие») – постоянные спутницы и жрицы Диониса, одетые в шкуры диких животных, увенчанные венком из плюща и с тирсом в руках. По преданию, менады растерзали Орфея за то, что он отказался принять участие в оргии Диониса или за то, что после смерти Евридики избегал женщин.
и фавна 98 98 Римский бог лесов и полей, покровитель стад и пастухов, сын Пика и Помоны. В образе Фавна древние италийцы почитали доброго духа гор, лугов, полей, пещер, стад, ниспосылающего плодородие полям, животным и людям. Как лесной бог, живёт в чащах, уединённых пещерах или близ шумящих источников, где он предсказывает будущее, ловит птиц и преследует нимф. Подобно Пану, он дразнит и пугает путников в лесах и проникает в жилища людей, тревожа их сон. , лесное дитя,
целительный Случай привёл —
тотчас же могучее зелье
испивши, я здравье обрёл,
а с ним и былое веселье.
И пьяная скоро компанья
исторгла из сердца страданья,
что в нём поселились давно,
и Вакха я пел и вино.
Коль в полной не хочешь ты мере
влачить безотрадные дни,
не следуй лукавой Венере
и злого Амура гони!