«Есть посуровей испытанье…»
Есть посуровей испытанье
Чем боль и тяготы земные
Порой и сильным не под силу
Бессмысленность существованья
О как же тяжко нам принять
Родное многим прозябанье
И мнится – новое пыланье
Во глубине его – как знать…
«Сколько рук, протянутых из ада…»
Сколько рук, протянутых из ада
В надежде на помощь сестры или брата,
Так и ушли, не дождавшись, в пучину
У всех на виду…
Не страшней ль мертвечина
Оставшихся «жить» в своем жутком раю?
Чем в подлой личине, лучше муки в аду.
«Страданье – не бессилье…»
Страданье – не бессилье
Страданье – марш-бросок
Туда – за грань ковылью
Где догорает срок
И расправляет крылья
Убогим Бог…
«Уныние не свойственно творцам…»
Уныние не свойственно творцам
Ибо хранимые Отцом
Разбросаны не по дворцам
Но созидание их дом…
«Глас вопиющего в пустыне …»
Глас вопиющего в пустыне —
Безмолвный Мунка «Крик»
Не слышимый поныне
В миру глухих
Бесчувствие – константа
Нет не лихих времён
Пока обходим брата
Повергнутого в стон…
«Время – огненный кристалл…»
Время – огненный кристалл
Грани – плазменные реки
И сплавляют человеки
Вверх и вниз свой капитал…
В преисподнюю – гробы
В небо – чистые труды
Выбирают тебя из когорты мерцаний
Наделяют лучом и духовной огранкой
И бросают то в пыль то в болящее сердце
То в огненный смрад то в летейские воды
Роскошь нищеты
И одинокого скитанья —
Метафизические льды
Высокого незнанья
Ибо на сих путях
Встречаем мы Тебя
С сумою ли в лаптях
Но ведаем — Царя…
У пиршественных чаш
Порой как у параши
Изнаночный сей транш
Небытием загажен
Чума чумой а пир —
Извечный черт-возница:
Чем ближе к бездне мир —
Тем шибче веселится…
Мутация людей
В придатки гениталий —
Бессрочный бал теней
Средь попранных скрижалей…
Заевшись бытиём
Уж крыльев не расправить —
Раскормленным гусем
О вечном гагать
На радость всяческим гурманам
Себя на блюде подавать
Нафаршированным обманом
Что так приятно смаковать…
«В жутком скопище монад…»
В жутком скопище монад
Крыльям места не хватает
Их сдают в утиль сжигают
Ненавидя тех кто – над —
Сохранивших втайне крылья
Чтоб сгореть в ином огне
Их хоронят по весне
В небыль сдобренную былью
И читают детям сказки
И мечтая слезы льют
Песни дивные поют
Не жалея братской ласки…
«На жизнь смотрящий свысока…»
На жизнь смотрящий свысока
В ее подножии ютится
А высота ему лишь мнится —
Грешит «величьем» пустота…
Грозя одышкой паровозной
Клубами черными гремя
Гроза – громоздкий жук навозный
Шары катает из огня…
Лоснится вперевалку грач
Иссиня-черным перламутром
Владеет черноземным утром
Как солнце черное горяч
Пластами жирными земля
Ложится взрезанная плугом
А следом барственная цугом
Бредет грачиная семья…
«Сиянье золота в аккордах…»
Сиянье золота в аккордах
Последних вечеров
Оклады пламенные окон
Заупокойная сверчков
Круженье медленное листьев
Над запрокинутым лицом
Вбирающее небо чисто
И пахнет чабрецом…
«Мы в разной степени ухода…»
Мы в разной степени ухода
Бредем к неясным рубежам
Одни на трапе парохода
Другим не виден уж причал
А третьи так в открытом море
Дрейфуют столько лет подряд
И за спиной у многих горе
Но каждый повернул б назад
Когда бы только можно было
Но нет – встречал я и таких
Что рвут натруженные жилы
Лишь бы успеть застать в живых
Себя у Отчего порога…
Читать дальше