Марк Тарловский - Молчаливый полет

Китайца больше в суд не тянут,
Китаец прав, китаец рад,
Ему легко, а фокс обманут,
А фокс унижен и рогат.

Я — страшной новости гонец.
Послушайте, исполняясь духу,
Про мученический конец,
Постигший рядовую муху! —

Свободной мысли колыбель,
Женева нравилась всегда ей.
Там спит над озером отель,
Засиженный мушиной стаей.

У кухонной его плиты,
Над сковородкой рот разиня,
Сколь часто сиживала ты,
Моя малютка героиня!

Но ты влетела второпях
В зал, где, рассевшись по ранжиру,
Сто грудей пели о путях
К разоружению и миру…

Сверканье сахарным пленяясь,
Ты прогулялась по манишкам,
Чьи обладатели, клянясь,
Грозили воинским излишкам.

Они кричали: «Дух войны
Грозит грядущим поколеньям,
Но будем вооружены
Разоружительным терпеньем!»

В окно! В окно! Тошнит от врак!
Скорей! Тоска подходит комом.
Бежать!.. Но форточку сквозняк
Захлопнул перед насекомым…

Оно в испарине, дрожа,
Проводит лапкой по макушке…
«Разоружа…» «Вооружа…»
Ах, нет ужаснее ловушки!

Там просят сдвинуться на треть,
Там просят не решаться сразу,
Там требуют предусмотреть
Пропагандистскую заразу…

Взглянула муха на Восток,
Полна сочувственной заботы;
Перекрестила хоботок,
Изнемогая от зевоты;

Сложила томно два крыла,
Решительных не выждав сдвигов,
И в два приема умерла,
Худыми ножками подрыгав.

— Здесь ветви мира — напрокат.
Здесь даже мухи мрут от скуки, —
Сказал восточный делегат,
Брезгливо умывая руки…

Подвижником на блудный пир
Явилось бедное творенье. —
Спи с миром, павшая за мир!
Вкушай загробное варенье!

Властолюбивая наследственность
К морям, как в детстве, нас зовет,
И первопутная торжественность
В рыбачьем парусе живет.

Бродяга, проклятый викарием
И осужденный королем,
Обогащает полушарием
Всемирной карты окоем.

Со звоном золота и каторги
Пират Атлантикой несом,
И Слава в латах конквистадорки
Штурвальным правит колесом.

Водительница и ответчица,
Она и в бурях, и в боях,
И Амазонка ей мерещится
В американских берегах.

Индейцы бьются с бледнолицыми,
И через робкие очки
Мы напрягаем над страницами
Расширившееся значки.

____________________________
Мы видим — с перуанских Альп
Спадают снежные покровы,
Сдирает с тайны свежий скальп
Завоеватель их суровый.

Мы слышим клич — «туда, туда,
Туда, где желтые богатства,
Где лам сребристые стада
И красная пастушья каста!»

Но через пастухов и лам,
Неуловимая для глаза,
Со страшной местью пополам
Распространяется зараза. —

Тебя мечом не одолеть,
Тебе не страшен бой мушкета, —
Тобой приходится болеть,
Неведомая спирохета!

Когда шумит обратный стяг
И флот торопится попятно,
На бледной коже у бродяг
Вскипают бронзовые пятна;

Под милым золотом скрипят
Изнемогающие трюмы,
Но кости ноют у ребят,
И лица у ребят угрюмы:

Уж лучше черная чума
Или зеленая холера,
Чем боль, сводящая с ума
Весельчака и кавалера!

За флотом пенный виадук
Струится следом дерзновенным,
И плавно движется недуг
По голубым и влажным венам…

А с берега родной земли,
Навстречу брызнутые круто,
Звучат ликующие «пли»
И гром военного салюта.

_________________________________
С тех пор щедротами Америки
Европа в хрипе, в горе, в жути,
И пляшут хмурые венерики
На свадьбе золота и ртути…

Мутнеет кровь, мечты подавлены,
Томится страсть боязнью лютой,
И лучшие уста отравлены,
Как чаша, полная цикутой.

За вспышку скопидомной похоти,
Вспашку девственной Ла-Платы —
Какие бешеные подати!
Какие щедрые расплаты! —

И жертва уличной трагедии,
Рыдая на фонарной тумбе,
Клянет Колумбово наследие,
Не зная даже о Колумбе!

__________________________
Сомнений нет, надежды нет,
Ломается последний якорь,
Как адмирал, растерян знахарь,
И волны рвутся в кабинет…