Константин Челлини - Мечты полет в лучах надежды…

Я поищу, конечно, перевод
И отогрею душу, вопреки
Попранию и счастья, и свобод,
У берега отчаянья реки!

Монет я получу – хоть горсти медь,
Любимой на последние куплю
Стакан латте – в аду уж мне гореть
По новому теперь календарю…

Когда в заоблачную высь уносится душа поэта,
Он растворяется порой, он сам Протей в плену момента,

Неважно, пишет о чем он – о боли, о слезах, несчастьях,
Порой почувствует он страсть, к тому, что Слову не подвластно…

В вершины горние свой дух в надежде пылкой устремляет,
Что через много лет его смиренный путник прочитает,

И на пути своем святом звезду он выберет такую,
Что истине Его близка, дань свету не платя мирскую…

В созвездьях форм и силе рифм ты сам порой, мой друг не властен,
Желаю я побег в свой мир – мир ритмов – совершить прекрасный.

Ажурный стих колышет тонкость фраз,
И ветра звук, и аромат цветов,
И вспоминается мне каждый Божий раз,
Как снилась птица в свете образов.

Преградой светлою рождает в муках мир
День новый, весь в оттенках резких линий,
Струится в ярком образе эфир,
Живительнее трелей соловьиных…

И невозможное доступней стало нам,
Приблизившись к гармонии рассвета,
Лишь стоит посмотреть по сторонам,
И зазвучит мелодия квартета…

Разложу я стихи по цитатам небесных скрижалей,
И хрустальность оправы я им без сомнения дам,
И далеких светил бег вечерний родным уже стал мне,
Кочевые ветра мне приносят настройку на лад.

И в горниле чудесном рождается таинство фразы,
Переливчато-нежен и страстен наш новый рассказ,
Охватить бы все смыслы, придать им огранку хоть разом
И в задумчивость горных стихий посвятить мой экстаз.

Я бываю подчас едва мыслимой грусти весь полон,
Что рождается в странном пространстве из рифм пелены,
Все ж познать эту мудрость сердечную, друг мой, ты волен,
Видя блики в хрустальном сосуде на фоне зари.

Стихи приходят – дар любви,
Божественной и яркой,
Дух творчества горит в крови,
Лишь запиши в тетрадку.

Они проложат к сердцу путь,
Прекрасно и внезапно,
В них мыслей отраженья суть,
Мгновений безвозвратных…

В стихах и радость и печаль,
Волнение и муки,
Искус любви и нега – жаль,
Что нет порой науки,

Которая наставит нас
В порыве к совершенству,
Но… душу исцелит Пегас,
С ним ближе мы к блаженству!

Тебе пишу, душа моя,
И стансы, и канцоны,
Люблю… все сердце для тебя,
И Баха я чакону
Исполню… И в стихах своих,
Томительных и робких,
Открою сердца я родник,
Любви святые тропки!

Луна царит, в душе поэта нежность,
Тоска по той, что встретил он вдали,
И этих чувств волшебную безбрежность
Луна, не знаю, сможет ль утолить?

Она – светило ночи, и всечасно
Настроит лиру гений на нее,
Под лунный свет, дарующий богатство
Для музы, света, духа… и нытье,
Что нет ни денег, и ни корки хлеба,
Лишь только страсть и власть волшебных чувств,
И из каморки виден край лишь неба,
А там Луна – предвестие безумств.

Поэт скрипит пером, и, замирая,
Под утро строки выстроятся в ряд,
Луна с ущербным ликом затухает,
Чтоб ночью приковать поэта взгляд.

Завороженно смотрит поэт на владычицу ночи,
Сказку зимних ветров он услышит в рассветный момент.
Лунный свет отражают, как зеркало, дивные очи
Девы юной и бледной средь лунной дорожки монет.

В светлый час ты придешь и напишешь рапсодию чувства,
Что в волнительном танго охватит нас зимней порой,
В перламутровых снах утопаем, как в волнах безумства,
Наслаждаясь, как дети, волшебной и яркой игрой…