Array Коллектив авторов - На Суворовской площади

На глубине, в далёкой стороне
Идти во тьме – нелёгкое искусство,
Но если слух отказывает мне,
Ведёт меня моё шестое чувство!

Мы рвёмся вверх из ледяной воды,
Держись, моряк, хватай меня за холку,
Иван-царевич в случае беды
Совсем недаром обращался к Волку!

Я обдирал бока об острый лёд,
Мне боль сводила челюсти до хруста.
«Терпи!.. Как сводит, так и разведёт!» –
Шептало мне моё шестое чувство.

Врага бояться «Волку» не с руки,
Поскольку есть немаловажный фактор:
Нам разум дал железные клыки,
А вместо сердца – пламенный реактор!

В неравной схватке, в яростном бою,
Я устою, пусть всем им будет пусто,
Лишь оглянусь на Родину свою,
Она и есть моё шестое чувство!

Моряк-подводник, с морем наша связь
Живёт у нас в сердцах не без причины,
Унылых не найдёте среди нас,
Ведь жизнь когда-то в море родилась,
И вырвалась на сушу из пучины!

На материк нахлынула волна,
И потому вполне мы допускаем,
Что наша кровь густа и солона,
Лишь потому, что в ней растворена
Дарующая жизнь – вода морская!

Мы, полземли оставив за спиной,
Пришли домой из дальнего похода.
О, знали б вы, как долог путь домой!
А где-то там, над нашей головой,
Атлантику терзала непогода.

«Гепард» у нас зверюга – ничего,
Гепарда против шерсти не погладишь.
Уж мы-то твёрдо знаем – кто кого,
Ошейник не накинешь на него,
Да и на цепь «Гепарда» не посадишь.

У моряка-подводника в судьбе
Бывало всё, и жизнь давала крены,
Но если смог и выстоял в борьбе,
Считай отныне смело, что тебе –
Беда по грудь и горе по колено!

На заре Скалистый мы покинем,
«Дифферент три градуса». Ну что ж,
Ну-ка, штурман, сколько там под килем
Этих самых футов?.. Не поймёшь.

Припев:
Потому-то футы, дюймы, ярды
Перемерим мы на свой аршин.
Не ищите в стае леопарда,
«Леопард» охотится – один!

Он всплывёт почти под самым боком,
Отойди, дружок, посторонись.
Под водой мы ходим, как под Богом,
Лишь Ему доверили мы жизнь.

Припев.

Командир в речах не колебался,
Кратко морякам растолковал:
«Если друг, равняйте друга – с барсом,
Если враг, то мать его – шакал».

Припев.

«Леопард» уходит в одиночку,
И, когда «шакал» поднимет вой,
«Леопард» на нём поставит точку
Всей своей когтистой пятернёй.

Припев.

Жизнь опять заводит, как шарманщик,
Повторяет вновь она и вновь:
Жили-были девочка и мальчик,
И была у мальчика – любовь.

Расцветали яблони и вишни,
Улыбалась девочка цветам,
А его любовь, как третий лишний,
Шла и шла за ними по пятам.

Как поётся, так оно и было,
Не хочу прибавить ничего,
Дело в том, что девочка любила,
Но она любила – не его.

Не пойму, кого мне всё же жальче,
Ничего не ставлю ей в вину,
Вышел срок, и стал мужчиной мальчик,
И его забрали на войну.

Вы словам не очень-то и верьте,
Я и сам поверить был бы рад,
Говорят, любовь сильнее смерти,
Мало ли чего наговорят…

Он ушел, назад не обернулся,
И в бою он помнил про неё,
Потому под пулями не гнулся…
Мальчик, мальчик, горюшко моё!..

В тесный круг сходились горы хмуро,
Словно в драке – все на одного…
Что ж ты натворила, пуля-дура,
Почему ты выбрала его?

Этот мир насквозь пропитан болью…
Всё равно не плачь и не реви,
Мальчик знал, что умирать с любовью
Веселей, чем жить, – но без любви!

Это было когда-то, а как будто вчера,
Полюбила солдата практикантка-сестра.

Он метался и бредил, и в бреду повторял:
«Мы с тобою уедем…» А куда – не сказал.

Как-то так, между делом, объяснился он с ней:
«Ты мне нравишься в белом, будь невестой моей…»

И без слов, с полужеста, понимала она –
Что такое невеста, да почти что… жена!

Мир наполнился эхом, как пустынный вокзал,
Он однажды уехал, а куда – не сказал…

И пошла по палате, ни жива ни мертва,
В ярко-белом халате практикантка-сестра.