Виталий Бурик - Вероятностный мир

Ты – красивая витрина, ты – роскошная витрина,
Очень хрупкая витрина из богемского стекла…
Говоришь – я – то, что ищешь,
Манишь ближе – ну же! ну же!…
Там, с другими – будет хуже..
Только я – тебя ждала!
Бархатистая обложка чудной книги «Будем вместе»,
Ждёшь руки моей коснуться – ведь понравится, открой!
Даром, что пусты страницы…
Ведь с другими – только хуже,
Может, ничего дурного
Ты не сделаешь со мной…
Но когда, как знак вопроса, я, под дых пробит ответом,
До несбыточного лета вновь потерянно молчать
Буду долго, повторишь ты…
Повторишь ты дважды, трижды..
Из хрустальной синей жажды..
И из бархатной надежды…
«Ты не тот.. я так, от скуки…
просто не люблю скучать.»

Пригрело. Без снега местами асфальт,
Как будто без кожи…
И тащится, хлюпая лужами, март
Навстречу прохожим.
Весна – ничего. Не последний сезон,
Дай Бог, мы встречаем.
Не верим, что завтра не будет, что сон
застынет молчанием…
Но даже совсем рядовая весна
Всегда единична.
Душе, соловелой от долгого сна
Летать неприлично…
Но бьётся она, словно рыба в стекло
холодной витрины,
И верит – вернётся с неверным теплом
В свои Палестины…

Я превращаюсь в зелёный кактус.
Ты превращаешься в рыжую белку.
Я в подоконник врастаю корнями.
Ты убегаешь по веткам балконов.

Стукнувшись оземь ты обернёшся
белой берёзой, серой осиной.
Я превращаюсь в каменоломку,
В дом прорастаю своими корнями.

Ветви берёзы или осины
Вырастут и до окна достанут,
Где, прорастая сквозь подоконник,
Дом пробивая своими корнями,

Я из окна смотрю на деревья
И разговор продолжать не желаю…

Когда, к тоске приговорённый,
Я выйду медленно из сгустка
Машин и улиц, лиц и стёкол
Гулкосверкающей Москвы,

Я зацепить прощальным взглядом
Побольше постараюсь света
Витрин, зеркальных отражений,
И… зеркальце себе куплю…

И может быть в тисках отчаянья
В срок дней не ярких, но насущных,
В заботах, снах без сновидений
Я вспомню вдруг твоё окно.

И – зайчик солнечный отправлю
По направлению на кухню
Где пьёшь ты чай с таким вареньем,
Какого нет ни у кого…

Ау, тайна бытия человека!
Где последний шаг
Сделала лапа зверя?
А следующий шаг – кто шагнул?

Ау, кости грядущего ископаемого!
Неужели вы ничего не запомните?
Неужели будете
Лежать смирно вечно?

Ау, любовь матери!
Где будешь завтра,
Самая сильная,
Но волю Неба не осилившая?

Ау, счастье влюблённых!
Где твои дворцы, дороги и крылья?
Летит путём ветра песок…
Обнажает пустыня кости грядущего.

Ау, жизнь! Жизнь! Жизнь!
Кто вспомнит о тебе,
Прочтет тебя, скажет тебе?
Пергамент готовила долго – слова на нём…

Мы – Китай,
Занимающий сушу, и воды, и небо, и сны.
Нас лепи – пластилином ли,
Глиной ли, вязкой смолой…
Мы устали играть
В государства, в историю, в женщин, в мужчин,
Наши глотки иссохли
Тебя выкликать из Богов.

Удивляться устали
Твоей прозорливой руке,
Своим хрупким костям
И своей точно дымка любви.
Мы писали
Три тысячи лет друг другу слова,
Мы искали три тысячи лет
В ближнем ближнего свет…

Если нет ни на йоту
В юдоли земной красоты,
Отчего не велел нам

Уродства всю жизнь вожделеть?
Но иметь – не желать,
А желать – не иметь…
Горстью риса поделится
С каждым Великий Китай.
Мы – Китай,
И мы знаем, что это у нас не отнять.

Землю в землю бросают
Помнящие ладони…
Тёплая ладонь
В стылую землю
Добавит горсть…

Вянут сорванные цветы
Без воды – в тот же день.
Почему человек
Из души и плоти
А не из огня и железа?

Потеряться во сне.
Называть имена наугад.
В мутной вязкой воде
Не найти своего отраженья…