Олег Филипенко - Один день неизвестного поэта. Поэма

Вроде бы не торопился, но действия все по привычке

все ж совершал, потому и осталось в запасе так много

времени. Все потому, что проснулся сегодня я раньше.

Сел на кровать, взял Цветаевой сборник стихов, на странице

первой открывшейся остановился и чтеньем занялся.

Бродский не зря так ценил ее. Думаю, что ее можно

даже учителем Бродского смело назвать, потому что

кроме, пожалуй, еще Баратынского, я не припомню,

чтобы основу стиха составляла рефлексия только,

и голова, как прядильный станок, непрерывно мотала б

нить размышленья, пока б не закончилась пряжа в корзине.

Все, мне пора. Шарф зеленый набросил на плечи, из шкафа

с вешалки снял и надел одним махом пальто, дверцу шкафа

плотно закрыл, после вышел в прихожую, быстро в ботинки

сунул одну ногу, после другую и вышел из дома.

Двери захлопнув, ключом повернувши два раза, я к лифту

шаг свой направил и кнопку нажал указательным пальцем.

Кнопка, увы, не зажглась, – видно лампочка перегорела.

Лифт же, однако, наверх потянулся, а вниз опускаться

стало грузило, что, видимо, для равновесья висело.

Я огляделся вокруг, ожидая, когда наконец-то

лифта кабинка подъедет, и стал размышлять о работе.

Правда, недолго: секунды четыре иль пять и едва лишь

я погрузился в проблему о деньгах, как тут же отбросил

мысль неприятную: буду еще я грузить себя этим!

Все устаканится. Вспомню об этой проблеме и выход

буду искать на работе, а нынче приятно не думать

мне ни о чем. Ведь не жизнь для работы, работа для жизни.

Двери раскрылись, я в лифт поспешил и, чуть ногтем касаясь

кнопки с цифирью «один», надавил на нее до упора.

Двери закрылись, и я стал рассматривать стенки и даже

на потолок поднял взгляд, – может, новую надпись увижу

типа «Спартак – чемпион» или что-нибудь в этом же роде.

Лифт же тем временем вниз опускался со скрипом и трясся

как колымага на сельской дороге. Я даже подумал:

«Как не застрять бы…» Ведь жутко представить себя в этой клетке.

Клаустрофобия точно терзала мне душу тогда бы.

Надо же, – в детстве я в лифте сто раз застревал, развлекуху

в том находя, и сие не пугало отвязного парня.

Нынче ж мне дурно от мысли одной, что могу я остаться

запертым меж этажей, – вот как время и опыт меняют

разум и всю психофизику нашу: трусливы как зайцы

люди становятся с возрастом. Что тут поделаешь? Опыт

есть отрицательный. Я, например, чуть от дыма в квартире

не задохнулся, когда был пожар у соседей, точнее

где-то в подвале, а дым очень едкий и черный по шахте

лифта как сквозь центрифугу тянулся наверх, заполняя

верхний этаж и квартиру мою. Я как раз в это время,

помню, роман свой писал, где замыслил героя в финале

жизни лишить и уже подошел к тому месту, где был он

заперт в квартире и выйти не мог бедолага из оной;

дом же, в котором сидел он, хотел я спалить и героя

тем погубить. Но случился пожар в моем доме, и это

стало мистическим знаком, чтоб я пощадил и героя,

раз уж остался сам жив. Но с тех пор меня мучает часто

клаустрофобия в лифте, квартире, метро. И, пожалуй,

хватит об этом. Тем более, я уж из лифта наружу

вышел и стал по ступенькам спускаться, чуть веки сощурив, —

света так мало в подъезде, и еле виднелись ступеньки.

Вот миновал этот темный и малоприятный участок

я и к двери подошел, где недавно поставлен был ЖЭКом

с кодом замок, чем жильцов осчастливил наверно, —

мне же досадно – любимая кода не знает и как бы

не огорчить ее этим. Расстроится девочка, верно.

Дверь приоткрыв, огляделся назад, чтоб еще раз увидеть

надпись фломастером черным на синей стене шрифтом крупным

«ЗЮЗИК». И я улыбнулся, и сердце согрелось любовью…

Вот уж и листья деревья покрыли. Как быстро, однако!

В этой Москве и весны не увидишь ты толком. Зиму лишь

солнце прогнало, как лето уже наступает. Невольно

Крым вспоминаешь, где долго, подробно и сладко проходит

праздник весны. Вот поэтому надо цепляться хоть взглядом

и отмечать про себя эту зелень, что робко покамест

ветки деревьев покрыла. Ловите мгновенья такие —

в них только радость душе. А ведь радость полезна для тела.

Мимо соседка с собакой прошла, – погулять выводила.

Я поздоровался с женщиной вскользь и подумал, что нужно

было бы мне попросить ее утром чуть делать потише

громкость ее телевизора, ибо я сплю очень чутко