Владимир Максимов - По направлению к… Подарок Ани Тигре

их соберу я в амулет,

чтоб не грустила ни о чём

со мной ты миллионы лет…

Под этим небом – вечно чистым,

под этим небом – вечно светлым,

под этим небом – вечно ясным

мы будем просто танцевать…

как ты, любимая, желанна,

как ты, любимая, счастлива,

как ты, любимая, прекрасна —

тебя я буду вечно ждать…

Я занимаюсь изученьем

основ таинственных искусств,

а если проще – излученьем

из сердца светоносных чувств.

брожу весь день по светотени

в костюме ветхом «домино»

там, где печальные растенья

росу роняют в до-минор.

там, где под листиком кузнечик

по скрипке водит, стрекоча,

как полупьяненький еврейчик

на пышной свадьбе богача.

там, где в земле таится семя,

а в семени таимся мы,

чтобы родиться в наше время,

задолго до сплошной зимы.

там, где вода течёт веками

и омывает кости тем,

кто навсегда простился с нами,

хотя прощаться не хотел.

там, где в пучине магмы вязкой

сгорает всё, рождая вновь

в простом прикосновенье ласку

и в ласке вечную ЛЮБОВЬ.

Любовь поднимается, словно волна

со дна океана, взлетает в зенит,

её переждать невозможно – она

любого живого к скале пригвоздит.

Она среди тысячи разных людей

всегда одного задевает крылом —

и там, на скале за других Прометей

один на один остаётся с орлом.

Бессмертному, наша любовь ни к чему,

он будет терзаться и вечно страдать,

смелее иди под шальную волну,

она тебя может сквозь клёкот позвать.

Господи!

Какая мгла

Снова нА сердце легла,

Снова движется по венам жизни острая игла…

Господи!

Прости меня,

Дай ещё хотя б полдня,

Дай ещё хотя б полночи, не за ради и не для…

Господи!

Меня прости —

Нитку в ушко пропусти,

Нитку света лучевого, что откроет все пути…

Господи!

Побудь со мной —

Сердце сшей моё иглой,

Сердце разлетелось в клочья, что же станется со мной…

На тонкой паутинке встреч

две тени нежные сплелись —

никто чужой не слышит речь,

она от всех уходит ввысь;

и там, за солнечным лучом,

где ослепительно светло,

я вижу за твоим плечом

своё весёлое крыло!

Поднимаемся выше,

пробивая панели

и квадратные крыши,

которые нам надоели;

Разрываем когтями

небо низкое в клочья,

пусть для тех, кто не с нами,

останутся лишь многоточья.

На грубых узелках разлук

сердца становятся нежней,

соприкасанье наших рук

рождает лица из теней;

и там, где сердце горячо

на удвоении свело,

я вижу за своим плечом

твоё красивое крыло!

Поднимаемся выше,

пробивая панели

и квадратные крыши,

которые нам надоели;

Разрываем когтями

небо низкое в клочья,

пусть для тех, кто не с нами,

останутся лишь многоточья.

Непроходим предел

затмения луны,

перемещеньем тел

мы переплетены,

как кроны до небес,

как корни без весны —

и те, кто не воскрес,

и те, кто спасены.

Под колдовским зрачком,

зажав глаза в прищур,

лежим в траве ничком,

и произносим «чур» —

пусть будет в сердце боль,

сегодня не меня,

ещё пожить позволь

до новолуния.

– К себе звала с надеждой пылкою,

А ты гулял, видать, с бутылкою?!

– В Сибири весь июнь пельмени я,

Жевал, мечтая об Армении.

– Ах нет в тебе любви таинственной,

Но я ждала тебя, единственный!

– В июле Араратом бредил я,

Сибирь не отпускала (вредина).

– А как насчёт, скажи, последнего.

Сиянье солнца, ведь не летнее?

– А в августе, в тайге недюжинной,

Я загорел и не по-южному.

– Ты приезжай ко мне хоть осенью,

Поговорим до самой проседи.

– Я речь армянскую печальную

За лето выучил нечаянно.

Не верь своим глазам,

когда увидишь солнце —

скажи себе «сезам»

и сам в себе откройся.

Уходит тонкий ключ

бородкой в сердце остро,

а солнце среди туч

уже погасло просто.

Движением руки —

запомни эту руку —

мгновенно позвонки

раскроются без звука.

И выйдет, чуть дыша,

совсем не зная речи,

с душою малыша

любовь моя навстречу.

Жизнь состоит из полос,

белой и чёрной,

то временами без слёз,