Валентина Спирина - Память. Группа ИСП ВКонтакте

Чем поразил Едомина Берлин – так это сплошным огненным заревом. В результате непрерывных бомбардировок город был охвачен огромным, от края до края, пожаром. В первые дни бомбардировок самолеты вначале спускали на парашютах осветительные бомбы – САБы, чтобы сверху лучше было видно, куда бросать боевые бомбы. Ну а позже, когда ночные вылеты стали чем-то вроде регулярных вахт и немцы были уже не в состоянии справиться с пожарами, надобность в предварительном освещении отпала: город в свете огненного зарева был виден как на ладони.

Что при этом испытывал семнадцатилетний парень, на долю которого выпала, так сказать, историческая миссия: уничтожение агрессора в его собственном логове?

– Чувства мести у меня не было, – честно признавался Едомин. – А вот удовлетворение и что-то похожее на гордость я испытывал. Ведь сколько наших солдат погибло, не дождавшись этого часа – когда Берлин будет гореть так же, как горели наши города. А я только-только попал на войну. И мне вот так неслыханно повезло – пришлось своими глазами все это не только видеть, но и самому участвовать в бомбардировках Берлина.

На счету Бориса Едомина с августа 1944 года по 9 мая 1945 года оказалось 37 боевых вылетов. За это время полк, в котором служил Едомин, потерял пять самолетов. Могло быть и шесть, включая тот, на котором летал он сам. Спас Ер-2 и весь его экипаж стрелок Борис Едомин. Причем, совершенно невероятным, фантастическим образом. А дело было так (случай этот, божился Борис Матвеевич, описан в сборнике рассказов писателя Леонова «Голубой луч», в рассказе «Секретное оружие». У самого Едомина этой книги не сохранилось, я ее тоже нигде не нашел, так что поверил фронтовику на слово).

При подготовке едоминского самолета к боевому вылету аэродромный оружейник, в обязанности которого входило регулирование стрелкового оружия самолетов, забыл вынуть трубку регулирования прицела из пулемета.

Экипаж под командованием майора Жданова благополучно отбомбился по Кенигсбергу и уже на рассвете возвращался в свое расположение. Летели невысоко, так что на земле можно было различить вражеских солдат. И тут, откуда ни возьмись – «мессер», заходит в хвост Ер-2. Едомин спокойно ловит его в перекрестье прицела, нажимает на педаль спусковского механизма. Но вместо очереди – непонятный хлопок и необычно сильная отдача. «Мессер», хотя и остался цел и невредим, на всякий случай отвалил.

– Почему не стреляешь, так твою растак?! – раздался в наушниках раздраженный голос командира. А Едомин сам ничего понять не может. Тут «мессер» снова пристраивается в хвост, причем лезет в наглую, Едомин даже рассмотрел ухмыляющуюся рожу немецкого пилота. Борис для устрашения повращал турелью и только тут понял, почему немец перестал его бояться. У пулемета не было дула – первые снаряды из выпущенной очереди, столкнувшись с трубкой регулирования, взорвались в стволе и обрубили его.

Едомин похолодел: сейчас «мессер» вдребезги разнесет из своей пушки сначала его стрелковое гнездо вместе с ним, а потом подожжет и самолет. В сильнейшем волнении Борис соскочил с места, сильно дернул фонарь. Стеклянная полусфера оторвалась вместе с рамой и врезалась в нос вплотную преследующего их «мессера». Пилотская кабина немецкого самолет буквально взорвалась стеклянным блестящим облаком, и ошарашенный «мессер» вильнул.

– Ага, не нравится! – ликующе закричал Едомин и, подчиняясь безотчетному порыву, стал хватать лежащие у него под ногами пятикилограммовые пачки листовок с призывом к немецким солдатам сдаваться (ими снабжали все наши бомбардировщики для разбрасывания над расположением противника) и швырять их в ненавистный «мессер», опять пристраивавшийся к ним в хвост. Пачки на лету разрывались, и немецкий истребитель оказался весь окутан белым бумажным облаком. Продолжалось это безумство не минуты даже – секунды. Когда Борис нагнулся за очередной пачкой листовок и, не найдя их больше, выпрямился, «мессера» в пределах видимости уже не оказалось.

Произошло невероятное: ослепленный немец резко ушел вниз и врезался в землю.

За этот подвиг, а вернее будет сказать, за находчивость старший сержант Борис Едомин был награжден орденом Красной звезды. Кроме того, за неполный год участия в Великой Отечественной войне он был также награжден двумя орденами Отечественной войны, медалями «За взятие Будапешта», «За взятие Берлина» (Едомин принимал участие в 15 его бомбардировках, был ранен осколками близко взорвавшегося зенитного снаряда), «За взятие Кенигсберга». И «За победу над Японией» – ему довелось послужить и на Дальнем Востоке.