Алексей Цветков - Сказка на ночь (сборник)

я за тобой подглядывал в окно
и подарил латунное колечко
а старшенький читал стихи барто
потом подрос и вскоре сел конечно

тебя там нет и нет нигде с тех пор
как ты была и как тебя не стало
впечатан в звезды бесконечный двор
но для людей теперь пространства мало

остался я травинка на ветру
да кот спасенный льнет к тогдашним шторам
все мордой вверх как будто есть вверху
который знает кто мы и за что нам

стук острых ставней щелканье щеколд
зигзаг на небосводе
с какой балды на жердочке щегол
поет о несвободе

кто смолоду покорно пил с руки
без крова или корма
пропасть стремится вне а не внутри
в густом устройстве шторма

где в прорезь молнии судьба видна
ее узлы не рвутся
пернатые стремятся времена
пройти и не вернуться

свидетелям грехопаденья тьмы
месящим гравий в груде
теперь срываться с привязи хоть мы
не времена а люди

трудами предков прелая земля
приучена к произведенью яблок
которые без риска съесть нельзя
иначе блеск не по рассудку ярок
и та каменноугольная тьма
внутри которой в жанре алкоголя
все те же мы нам целый мир тюрьма
нам только в гибели покой и воля

никто не свят раз прозябает зря
пуст на просвет и совесть в нем баранья
мерси змее за отделенье зла
от прочего добра и благонравья
и той чьим промыслом змея сильна
рабе любви с простой сурьмой и пудрой
пока между добром и злом стена
заботами рептилии премудрой

той деревенской девочки родне
чей архетип в нейронах несгораем
кто глупости показывала мне
юбчонку прочь на даче за сараем
и в солнце облеченная потом
кого всердцах царицей зла назначу
на свете счастья нет но был батон
тринадцатикопеечный на сдачу

с отечеством слегка не повезло
но дочерям спасибо за науку
с тех пор как наше небольшое зло
в груди добру протягивает руку
где без творца они навек одни
как на юру последние осины
и черные перед бедой огни
рассеивают свет невыносимый

тому
кто из острых осколков как пазл составляет тьму
озирать близоруко словно стоглазый аргус
поднимите-ка веки ему
и на всех удалите скальпелем эпикантус

азиатский уголь с олифой импортный груз
не по мулу вьючил святой хуан де ла крус
преподаватель пепла летучий учитель ночи
чуть пронизан узором серебряных бус
по ним как по кочкам но кто не трус
через черное путь короче

пусть висят
взяли азимут мне аккурат шестьдесят
один и дальнейший отсчет не слышен
если что и внятно то лишь как шумят едва
эти райские рощи трансгенных груш и вишен
овощи по краям естества

влететь со всей слепоты
истекая фосфором если орбиты пусты
воссиять из костей непригодным к некруглой дате
от осколков в крови амуры ангельские малыши
сан-хуан у рубильника вмиг и вот вам нате
темная ночь души

значит вечно ничья
по ручью между снегом и сажей отсюда близко
симпатичных бабочек толчея
верных евангелию воробьев франциска
со стартовой в ступе тереза в серебряных ризах святая
к паукам в их сумерки не слетая

уличил участковый и чуть ли не шил статью
в безналичном десанте в метро при честном народе
так ведь сам нарывался мол слушай чего спою
потому что считался тогда ксп или вроде
даже не ксп как факт но влюблен или пьян
а вокруг временами в зной но скорее в стужу
простиралась отчизна и был в ней один изъян
то есть если бы только один я желал наружу

вспоминаешь сережа как были с тобой бедны
хоть пустую под ливнем крапиву в суп на пленере
и шотландскую суку чей рацион еды
нам отечества не умилял на ее примере
мудрено на петровке в раю не пробыв ни дня
при посредстве стакана искать совершенства в мире
и в стране по которой в ментовку вели меня
где рвалась тетива на моей семиструнной лире

предавался в сибири железнодорожной езде
а когда подвели к безвозвратному трапу ладно
убедился конечно что стужа стоит не везде
но таки нигде не пускают в метро бесплатно
пусть по гроб бороздит зарубежная скорбь чело
и надежда не меркнет на материальную помощь
что нам пользы наружу там нет никому ничего
только небо и звезды на нем ты ведь звезды помнишь