Евгений Меркулов - Жемчуга и самоцветы. Избранные стихи и песни. Том 3

Пусть ответом станет фига
Для писателей проныр.
Это что еще за книга?
Так, Чуковский, «Мойдодыр».
«Вдруг из маминой из спальни
Кривоногий и хромой
Выбегает…» Вот, охальник!
Сразу в топку срам такой!

Ну, а это, извините,
Вообще чёрт знает что!
Нежных детских душ растлитель —
Некто Агния Барто.
Запишу себе в тетрадку,
Чтобы в спешке не забыл:
«Я люблю свою лошадку…»
Автор – явный зоофил!

Нет душе моей покоя
От безнравственных стишков.
Так, а это что такое?
«Дядя Стёпа», Михалков.
«Это необыкновенно! —
Все кричат ему с моста, —
Вам, товарищ, по колено…»
Фу ты, снова срамота!

Тяжело без передышки,
Есть терпению барьер.
А ещё остались книжки —
Пушкин, Мориц, Заходер.
Вон, Маршак лежит. Наверно,
Тоже в печку кандидат.
Ну, а завтра я от скверны
Буду чистить самиздат.

Мне не знакомый гражданин
(Лица не помню, звать – не знаю)
На кухне вечером один
Листал журнальчик для мужчин,
От страсти медленно сгорая.

Ай, снимок – супер! Да ты чё!
Трусы надулись от натуги.
Внизу всё влажно, горячо…
Вдруг, как шлагбаум, на плечо
Легла рука его супруги.

– Ой, дорогая, всё не так,
Совсем не то, что ты решила,
Искусство это, не бардак,
И нужно чуять, где рысак,
А где, прости меня, кобыла.

– Всё, что ни скажешь – невпопад,.
Оставь пустые разговоры…
А ну-ка, отлистай назад,
Ага, вот тут, запомни, гад,
Хочу на кухню эти шторы.

Пишу тебе я letter, Дженни,
А сам себя корю – Дурак ты!
Зачем ты принял предложенье
И влез в российские контракты?!

Теперь ночами сна не знаю,
Хожу в навоздух освежиться,
Скучаю по тебе, родная.
Ах, заграница, заграница…

Ведь мне все уши продудели
Про дикий край, куда мы едем.
А я за двадцать две недели
Ещё не встретился с медведем.

Я вижу with the naked глазом
Почти Европу здесь имеем:
Мой компаньон признался сразу,
Себя назвавши сэром геем .

Того, о чём у нас писали,
В России нету и в помине.
Скажи своей подруге Салли,
Она – набитая гусыня!

Не тройки здесь, а иномарки,
Я даже Bentley видел как-то.
И не леса – бульвары, парки.
Всё это – факты, bloody факты!

И люди здесь на нас похожи,
Таких полно на Пикадилли,
Вот только пьют – не дай нам Боже!
Опередили дядю Вилли!

Не ходят русские без водки
Ни на охоту, ни на ловлю…
Пришли мне старые колготки,
Я здесь хоть лука заготовлю.

Заняться нечем. По работе
Пробуду здесь ещё полгода,
Погрязну в пьянстве и дремоте,
А дальше – Лондон и свобода!

Залив с утра на грудь флакончик,
Томлюсь до вечера со скуки.
С тоски готов в себя покончить
Иль наложить себе на руки .

Учу их местный fucking language
Не для работы, для потехи.
Прочтёшь письмо – сама оценишь
Мои нескромные успехи.

Купил тебе матрёшку, honey,
И балалайку для кузена.
Не буду throw away my money,
Плачу за них большую цену.

Ну, всё, заканчиваю letter,
Целую, Дженни, жди героя.
Как speak in German – Donnerwetter!
Я так хотел бы быть с тобою!

Сижу простуженный (апчхи!)
Да носом хлюпаю,
И в голове нет, не стихи,
А мысль неглупая —
От чая с мёдом, с чесноком
В желудке жалобы,
Вот подлечиться коньяком
Не помешало бы.

Мы обсуждали феномен
Не раз с приятелем.
Пусть не полезней, но взамен
Стократ приятнее.
Но ведь жену не убедишь,
Пустые хлопоты.
Она покажет сразу шиш
Мужскому опыту.

Мол, от подобной чепухи
Нет исцеления,
И ей начхать (апчхи! апчхи!)
На мужа мнение.
И будет насморк мой силком
Лечить прополисом,
Поить горячим молоком,
Трясти медполисом.

Велит жечь ноги кипятком
(«Фак» инквизиторам!),
Дышать картофельным парком,
Накрывшись свитером.
На горле с ватой лопухи
Скрепит шерстянками
И спину всю (апчхи! апчхи!)
Уставит банками.

А я, покорнее раба,
Терплю мучения,
И капли падают со лба
С её лечения.
Понять не в силах – За грехи
Какие тяжкие
Мне наказание (апчхи!)?
Увы, бедняжка я.