Дмитрий Ткаченко - Дымный шёпот пространств. Стихотворения

По гранитной набережной стук копыт:
Кто-то в экипаже стремглав летит.
Под цилиндром тускло блестят глаза.
Медленно скатилась по щеке слеза.
Горевать не время. Время – петь!
Белою стрелой в небеса взлететь,
Сумрачному Богу в глаза взглянуть,
Всё, что было отдано, – сполна вернуть!
Горевать не время. Время – жить!
Синее пространство, как водку, пить.
Захлебнувшись небом, писать стихи,
Чтобы были строчки как пух легки.
А по снежной набережной скрип саней,
А морозец к вечеру всё сильней.
Алый рот заката целует снег.
Из саней разносится звонкий смех.
А смеяться нечего. Надо петь!
Обрывая виселицу, зло хрипеть.
На себя обрушить вселенский гнев
И гордиться именем Человек.
Кони белогривые, куда же вы?
Из сетей сомнений, людской молвы.
Над застывшим миром в зенит взлететь,
Звезды зацеловывать, жить и петь!

Белый дым улетающих дней,
Белый сумрак берёзовых веток…
Запряги-ка нам, конюх, коней,
Заряди-ка нам, друг, пистолеты.
Дышит небо осеннею мглой,
Облака нависают над миром.
Напророчили вечный покой
Нам лесов почерневшие лиры.
Вот мы едем. И кони храпят.
Кони ржут в почерневшие дали.
Видишь, вороны чёрные спят,
Просыпаются – нас, видно, ждали.
Вот срываются стаи с ветвей
И летят над дорогой эскортом.
Друг, давай поторопим коней!
Неуютно здесь. Нервы ни к чёрту.
Друг, давай поглядим в небеса
И увидим: за час до рассвета
Расстаётся, как с телом душа,
Пуля с чёрным стволом пистолета.

О дивный новый мир! Позёмка заметает
Безумие твоё и старые грехи.
Душа твоя чиста. Она ещё не знает
О том, как сочинять и как сжигать стихи.
Стеклянный перезвон разбитых подворотен,
Серебряная трель знакомых голосов.
О дивный новый мир! О, как ты непорочен!
Как глубоко увяз в бездонности лесов!
Блестит моя слеза на ледяной дороге —
Старинная печать прославленных времён.
О дивный новый мир! Ты жмёшься на пороге
Увиденным вчера, давно забытым сном.
Тебя, о новый мир, пространство сотворило
Берёзовой корой, осколками зеркал.
Таращится луна, бессмысленно красива,
На профиль-барельеф оледенелых скал.
Расплакался рассвет кровавыми слезами,
Поверив в тишину, нашёптанную сном.
За дверью прогремел своими сапогами.
О дивный новый мир! Впускаю тебя в дом.

Маяками горят купола
По безлюдным дорогам России.
Ах, какая метель замела
Ожиданье второго мессии!
Ах, какие морозы стоят!
Примерзают к ногам половицы.
Словно ангелы, звёзды летят
Над моей опустевшей столицей.
Пляшет месяц – актёр-Сатана
Окровавленной сцены заката.
И моя голубая страна
На кресте снежных далей распята.

Над миром боли
Стелился дым.
И через поле
Я шёл один.
Ветра шумели
И били в грудь.
Открой мне двери,
И я вернусь.
Открой мне двери,
Впусти меня!
Сплели метели
Рисунок дня.
Кружился ворон,
Кричал во тьму.
Балласта полон,
Мир шёл ко дну.
О ветер воли!
О горький дым!
Так через поле
Я шёл один.
Ветра уплыли
За горизонт.
Травою были
Порос мой сон.

Помнишь, выло ненастье прокуренным басом,
Мир мечтал, словно Феникс, сгореть.
Скрипка спорить решилась с самим контрабасом,
Но его не смогла одолеть.
Помнишь, алые розы в саду облетали
И шептали: «Дари нас, дари…»
Словно бабочки к лампе, слетались печали,
Оставались у нас до зари.
Помнишь, свечи гасило дыхание ветра,
А в глазах разгорались огни.
Скрипка, ахнув, сдалась всемогуществу мэтра,
И, в слезах, распрощались они.