Иоланта Сержантова - За ширмой рифм

падут листы с колен, даря

те буквы, с краткой.

Украдкой вытру ту слезу, она растает,

но где – вверху или внизу, никто не знает.

Без продолжения. Финал и пыльной тканью

От нас скрывают свет и зал, но веток сканью

Покрыта облака эмаль, мы знаем это.

И не со слов, а просто так, с того рассвета,

Где вздохам начался учёт, и сердца стукам,

Но не готовы мы ещё, ко всем разлукам.

А кто готов?! Открыть конверт… Глазами смерьте!

Повинен жизни человек, повинен смерти…

Уж на свободу выпущен уже.

Природе нужен, светом дня разбужен.

а острый край к обеду стает лужей

И ею станет, уже, мельче же

Ожоги сна, примятые подушкой,

Грибы, как ушки, из-под толстых одеял

И сыпь весёлую веснушек,

на юных лицах наваял

Художник-май. Ему не время?

Ещё апрель?! Да кто ж поверит,

коль скоро шмель, поправ приличья

К щекам небритым безразличен.

Прошла уныний череда.

Пора сказать и свету "да".

Лёд сахаром однажды растворился,

лениво тянется холодная вода

За всем, что подле, рядом, недалёко…

То – подоплёка жажды той, что вскоре,

всем овладеет, с зябким ветром споря,

который прячет свой холодный влажный нос

Там, где сумеет. В мох, что в камень врос

печной трубы. Но в то лишь верится. Беспечно -

не беспричинно! Так ли?.. Спор навечно.

Сугробы сгорбились и сделав шаг в сторонку,

Явили солнцу след, ведущий в горку.

Но что осталось? Только плесени фата, -

фатальность временна, как всё на свете. Так?

Закат румянил облако нарочно

И нарочный спешил до темноты,

А тучи – чёрным дымом, серой ночью

Стремились стать, как всё внизу. Кусты

И те старались месивом сказаться.

Себе признаться в том, что жить устал

Простительно. Но только в восемнадцать,

Пока весь мир открыт и жмёт, и мал.

А ты его распробовал досрочно?!

Он красный, как берёзы поздний сок.

За той непрочной строчкой непорочной,

Что сочной точкой бьётся нам в висок.

Дождя полусферы в прицел полумеры

Наивны, наверное. Но нам ли решать

Грязь, сляча 2 2 грязь ,– всё верно. Удача вне веры.

Неверен, не первый других раздражать,

самим ошибаться, Мы будем, покуда,

сторонние меры нам странны и тесны,

коль смелость лежит под подолом подспудно,

Она угорает до скверны, наверно

Мы думаем мало и действуем чаще

Что чище той чащи, где тщатся надежды?

И если позволено чем утешаться

Поступком хорошим и мыслею верной

Мы дети страны. Той – весёлой и странной

Где дарственной даром владевший народ,

Ту манную кашу сменивший на манну

И что?! Не по вкусу, не лезет! И вот.

Со скуки зевая, опять прозеваем,

Не знаем, как лучше? Довольно блажить.

Мы помним, как было. А в реку, бывает,

Вступаем не дважды, мы любим кружить!

Когда поверим в собственную меру,

То будем жить. И точно. Не наверно.

Выбран день. Наугад или так – наудачу.

Озадачен вопросом, ответ однозначен

Лишь в расчёте на мудрость и жизни теченье

Погрущу и одна, мир, измаранный мщеньем

Мне неведом и чужд. Нет нужды огорчаться.

И не всем не всегда стоит вместе встречаться…

Пусть, согрета дождём, закипает вода…

Так ли, дело? Всегда. Без большого труда.

Шмели на мельнице шеста шестого дня

Так шумно шастают и шепчут. Губы сладки,

Всё в крошках. То пыльца. А для меня -

Печёт печенье солнце. И украдкой,

Как водится, ведомый мы народ,

Всё в строгости. Как грядки, для порядка,

И правды жаждем больше, чем щедрот,

И лжи взыскуем, красочной и краткой,

А сами кротки. Беззащитны мы,

Перед собой, перед другими, споря.

Раздорами – приметами судьбы,

Манкируем, как признаками горя,

Что там и тут. Как будто не с тобой.

Я задержу. А ты беги, не стой.

Есть вкус у жизни. Что казалось пресным

Вернётся в мыслях ярким, интересным

И сказочным. То памяти утехи

Нас утешают, сгорбившись. Доспехи

У времени и латы – бесконечность.

У человека тоже есть. Беспечность.

Апрельский дождь

Резвясь, пускает пузыри,

Легонько капли по макушке,

Рыб по губам, а то – лягушке.

Когда не холоден – игрив!

Его удаче малый срок:

Браслеты, кольца, – образ летний,

Весною – юный, малолетний,

А в осень колкий отрок. Рок!

В порядке сём, иной седьмицей 3 3 неделя