Михаэль Казакевич - Я разрушаю алтари

Пока желаю, я ищу,
Что прячут горы в глубине,
А перестану, прекращу?
Нет, не смогу даже во сне!

В жизни кроме счастья
Есть ещё минуты,
Посмотреть, не мчаться,
Поднять изумруды

Мыслей – ими думать,
Что же с ними делать?
Вдалеке от шума
Посидеть в тиши.

В жизни кроме секса
Есть минуты счастья,
Мне бы своё сердце
Разделить на части.

И одной бы частью
Я любил бы женщин,
Чтобы было честно,
И никак не меньше.

Подмету другие
В крошечный совочек.
Напишу стихи я,
Набросаю строчек.

Это мои просьбы
И мои молитвы.
Буквы – это звёзды
Богу; время битвы.

Битва – моё счастье,
А затем минуты
Посмотреть, не мчаться,
Поднять изумруды.

Озарения, удачи.
Взрывы, бури, горе, доля.
Расстаёмся, машем, плачем.
И мечтаем слиться вскоре
Я с тобою, ты со мною.
Укачали ветер, море.

Где-то ждёт на свете белом
Моё счастье в платье светлом,
А я, юный, загорелый,
На перроне жду с букетом.

Поезда пронзают светом.
Кружки личные у бара.
Пантомимы в окнах. Мало.
Бег событий, бури ветер.
Грусть – опять её не встретил.
Вянет лист в цветов букете.

И загар. Но звонко мимо
Смех, мечту везут на свете.
Тени чувств чуть уловимы.
– Ваш билет? – Где мой билетик?
– Вор, держи! – Ворвусь – и мимо…
Самого себя в кювете.

Укачали: море, ветер.

Послушай, жизнь, ты попросить позволь,
Уйми любовь, чем лишь себя люблю я.
Вложи в меня совсем другую боль,
Забытых слова, взгляда, поцелуя.

Давай вдвоём застынем на мосту –
Мосту, что, проходя, не замечали.
Пусть всхлипнет славный малый на посту
И вздрогнет от нахлынувшей печали.

Пойми, что грозный пост на старый мост,
Который не пропустит даже Бога,
Без церкви превратили мы в погост,
И скучная ведёт сюда дорога.

Мне б здесь стоять, встречая в полный рост,
Слова учить для всех, кого люблю я,
Чтоб каждый малый жизни нашей пост
Стоял для слова, славы, поцелуя.

Ты плачешь, друг?
Теперь тебе на юг,
Где мудрости цветы
И птичьи трели.

Разорван круг
Твоей тоской разлук,
И не мои виски
Вдруг побелели.

Вина бокал,
Запить страстей накал,
По кругу пробежал,
Слезами полон.

И грязь, и кровь
Ты мне с лица стирал,
Молитву прорычал.
Твой бой – ты воин.

Пойдут года,
Вам старостью грозя,
Средь бурь и славных дел,
Дождей и молний.

Родится сын
Однажды у тебя.
Ты имя для него
Моё запомни.

Играет Бог со мною в поддавки.
С утра сегодня пусто – ни строки.
Во рту халва, и жизнь моя – халва,
И ленятся в строку вставать слова.

Нужны им бури, нужен ураган.
Попал в Его расставленный капкан.
Не плюнуть, не напиться – вот тоска.
Не утопиться, не влюбиться – жизнь легка.
Стихи мои не тянут на грехи.
Одни тут мелочи, так, пустяки.
Лишь бродит по цепи учёный кот,
Жуя свой с белой мышкой бутерброд.

Он знает, что завою от тоски,
Что проиграю точно в поддавки.
Отдам Ему я больше, чем смогу.
Сорвусь с цепи и в жизнь я убегу.

Как жизнь интересна,
Когда тебе светит
Сквозь боль расстояний
Искринкой на свете

Душа человека.
О, Боже! Довольно.
Я чувствую плохо,
Когда ему больно.

Удары судьбы он
Так держит достойно.
«Зачем одному всё?!» –
Воскликну невольно.

Быть может, Ты шлёшь их,
Мне боль причиняя,
Чтоб крикнул я: «Хватит!» –
Тебя удивляя.

Проносятся годы,
Но боль та не тает.
Она не проходит,
А лишь нарастает.

Я жить не могу тут
Обычно, спокойно.
Тебя я люблю и
Людей, и мне больно.

Кто я?
Чью душу, Господь, Ты вложил в это тело?
Ангел-шутник посмеялся над этой душой!
Кто я?
Зачем? И что в прошлой я жизни не сделал?
Грех совершил, но не вспомню когда и какой.

Бабка дала мне, как в чудную воду глядела,
Имя старинное старшего сына её.
Я задыхаюсь, слыша запах сожженного тела,
Пота и крови и танков встревоженный рёв.