Эдуард-Владимир Вайнштейн - Навстречу Богу. Стихи 1988—2011 гг.

Прими, подруга золотая,
В дар эти грустные стихи.
Страницы белые листая,
Четверостишия тихи
Не упрекай в излишней прозе
И в безысходности слепой.
Забудь здесь о нелепой позе
И о манерности тупой.
Чужая жизнь для нас – потёмки.
Чужая боль для нас – пустяк.
Зачем решать головоломки?
Самим нам тягостно и так.
Но ты прислушайся к дыханью
Чужого странника в тиши.
Чужого сердца трепетанье
Ты улови и не спеши
С досадой пожимать плечами
И предавать забвенью весть:
За стихотворными речами
Мерцает тот, который ЕСТЬ.
Он, как и ты, под небом звёздным
Живёт с тобою в тех же днях.
Он часто вечером в час поздний
Бредёт по улице в огнях…
Всё то же: есть и мама с папой,
И жизнь, и слёзы, смерть в конце…
И так же дождик летний капал,
И капли были на лице.
Мы все тождественно похожи,
И всех ты братьями зови.
На всех несчастья груз наложен,
Все жаждут света и любви.
Пусть та любовь в душе пылает
И жжёт тебя, к добру стремя.
Пусть сердце тихое растает,
Вседневный шум в душе уймя.
Пусть будет совесть путеводной
Твоей единственной звездой,
Твоей надеждой в тьме холодной
И злу надёжною уздой.
Нескромные кончаю речи.
Наговоримся мы стократ.
Нас ждут сияющие встречи.
Пока прощай. Твой друг и брат.

Мир ненормален – это факт.
Нет света вкруг души несчастной.
И одномерный внешний такт
Противоречит правде ясной —
Той, что горит в сердцах людских
Огнём заветного стремленья —
К тому, что в прелестях мирских
Есть лишь чуть слышным дуновеньем.
Но что реальней: чуждый мир
Иль сердца свет неугасимый?
Безумства быстротечный пир
Иль духа ввысь полёт незримый?
Закрой глаза, далёкий друг.
Не правда ль, нету больше мира?
Разорван вмиг порочный круг,
И нет уж данности кумира.
Да, счастья в этом не сыскать.
Оно – в гармонии со внешним.
Но то опору может дать,
В седой зиме – листочком вешним.
Вокруг бушуют тьмы ветра,
Но свет души протест рождает.
Твой крик – лишь искорка костра,
Но и она тьму освещает.
А там, как знать: быть может, луч,
Перелетающий над бездной, —
Часть Солнца света, из-за туч
Чуть видного в луче небесном…
Надежда робкая тиха.
Но что святее той надежды?
Надейся, друг. И плоть стиха
Я облеку в её одежды.

Они уходят. Как бы ни желал
Ты их присутствия и благотворной силы.
Они уходят. Как бы ты ни звал,
Как ни стремился бы к их обликам, столь милым.
Как вспышка яркая в уныньи мглы ночной
Они являются в мгновеньи быстротечном.
Проходят мимо… Да ко мне спиной…
И исчезают в мраке бесконечном.
О как же подло здесь устроен мир!
Зачем же так над сердцем издеваться?

О сколько их – таких же, как и я,
Идёт по колее существованья,
По зову высочайшего призванья
Всё возрастая в бездне Бытия!

Тихо, тихо, родные мои…
Не спугните волшебные грёзы.
Голоса приглушите свои;
Пусть текут благодатные слёзы.
Пусть касанье нездешнего края
Нам подарит надежды сияние.
Пусть сердца наши, в нежности тая,
Источают блаженства мерцание.
Все несчастья исчезнут на время.
Только ласка, тепло в нас останутся.
Отойдёт непосильное бремя.
Души наши теперь не обманутся.
Ах, не знали мы раньше столь дивного,
Столь блаженного отдыха вешнего —
Детства милого, сердца наивного,
Счастья сладкого, света нездешнего…
Плачьте! Плачьте! То тает несчастное
Сердце, стужей земной обожженное.
Далеко место злое, ненастное.
И трепещет душа обнажённая.

Нет, не будет мне счастья минут.
Бесполезно слепое желанье.
Бриллианта небес обладанье
В жизни мне никогда не дадут.
Изнывайся, душа, и стони —
Всё страданье твоё здесь напрасно;
По прошествии лет стало ясно:
В этом мире страданья одни.
Невозможно в пути отдохнуть.
По холодной безводной пустыне
Пробирайся один, как и ныне.
Уж таков твой таинственный путь.
Ну а если увидишь родник,
И поманит святая прохлада,
То виденьем пленяться не надо:
То мираж, что родился на миг.