Иоланта Сержантова - Между делом…

дывал на работу, и потому не повёл меня

за руку до нужного дома, а просто выса-

дил на остановке.

– Сама дойдешь? – с надеждой спросил

папа.

– Дойду! – радостно подтвердила я.

В предвкушении вкусного сытного

завтрака без понуканий и нотаций, безза-

ботной прогулки до обеда, я шла и пела

песенку из «Бременских музыкантов». О

том, как пролетают мимо нестрашные до-

роги… И тут, в самую верхнюю ноту, чи-

стым воспроизведением которой я особен-

но гордилась в ту пору, вторгся чей-то

смех:

– Ха-ха-ха!

Я остановилась и покрутила головой. В

этот утренний час, когда весь советский

народ, как один стоял у станка, прилавка

или кульмана, рядом со мной просто физи-

чески не мог никто находится.

– Странно…– произнесла я негромко, но

предательская согласная исказила до неу-

знаваемости даже такое простое слово и…

Смех раздался вновь… Обшаривая взгля-

дом листву близстоящего дерева, в поис-

ках источника оскорбительного звука, я

увидела… ворону, которая укоризненно

смотрела на меня с ветки, своим красивым

чёрным глазом. Одним! Она не стала тра-

тить на какую-то маленькую картавую дев-

чонку, блеск двух, подозрительно умных

глаз, одновременно.

– Зачем ты дразнишься? Я не могу выго-

ворить эту проклятую

«ры!». Не могу!

– Кар!

– У тебя-то получается, как надо…

– Кар!

– Что «кар»?! – вскричала я, внезапно

ощутив во рту неведомое доселе волнение

языка.

– Кар-р-р-р! – крикнула истошно воро-

на, и наклонила голову

пониже так, что я не просто УВИДЕЛА, а

почувствовала, как вибрирует её острый

язык. Ворона даже и не думала смеяться

надо мной. Она просто решила помочь ма-

ленькой девочке, которая так весело напе-

вала, направляясь к дому своей бабушки.

Я остановилась прямо под деревом, и за-

драла голову:

– Кар! – я привычно уронила раскати-

стую согласную в серый песок у ног.

– Кар-р! – возобновила свой урок воро-

на.

– Кар! – повторила я послушно, и не по-

верила собственным ушам, – Кар-р-р! Р-

р-р!

– Кар-р-р-р! – возликовала моя блестя-

щая преподавательница, и захлопала

крыльями.

– Я умею говор-р-рить «р-р-р»! Спасибо!

Вор-р-рона! – закричала я, что есть мочи,

и побежала к бабушке, повторяя на ходу

удивительный урок, который преподала

мне замечательно мудрая птица, холодея

от ужаса, что потеряю этот звук по доро-

ге…

– Кар-р! Кар-р-р! Кар-р-р-р-р! Бабушка!

Ба-буш-ка-а-а! ВоРона! Научила меня го-

воРить букву Р-Р-Р-Р-Р!

– Ну, что ты выдумываешь, – грустно

вздохнула бабушка,пропуская меня в квар-

тиру.

– Ну бабусечка, ну, пожалуйста, ну давай

я тебе скажу!!! Любое – пР-Р-Р-елюбое

слово!!!

– Тихо. Не шуми, пожалуйста, не раздра-

жай дедушку. Он плохо себя чувствует.

Я помню то дерево, с которого ворона

учила меня правильно выговаривать са-

мый ребристый звук русского алфавита. Я

помню и саму птицу. Но на том дереве я

не видела больше ни единой вороны. Ни

разу! За сорок с лишним лет.

Время от времени я встречаю похожих

птиц в иных местах.Обычных ворон во-

круг всегда довольно много. Но тех необы-

кновенных птиц, со ЗНАЮЩИМ проница-

тельным взглядом, так же мало, как хоро-

ших и умных людей.

Райская птица с чёрным крылом… Лет

через тридцать, или даже немногим боль-

ше, мне показалось, что я сумела отпла-

тить добром за добро.

Однажды утром, в лютый мороз я увидела

ворону, которая медленно замерзала на

ветке. Потускневшие перья местами обле-

денели. Казалось, пройдёт совсем немного

времени, и птица превратится в нечто, по-

хожее на кусок промёрзшей древесной ко-

ры. У неё явно не было сил справится с

многочисленными останками январских

обильных трапез. Быть может, ворона не-

давно перенесла на крыльях ангину, или

просто была уже недостаточно молода для

утомительной и кропотливой работы над

ледяными скульптурами из неряшливых

объедков.

В ту пору я могла позавидовать сытости

церковной мыши, и сто пятьдесят граммов

«крабовых» палочек,что лежали у меня в

пакете, были для нашей семьи весьма цен-

ной добычей. Но, как бы там ни было, я

шла в теплую квартиру,а ворона жила на

улице… Недолго думая, я достала из паке-

та одну «крабовую» палочку, сняла с неё

целлофан, и протянула вороне…

– Ворона! Возьми, пожалуйста!

Птица очень медленно подняла голову,