Владимир Лысаков: Ковыли серебристые

Степь, как мать люблю свою.

Летом, однажды, Лев молодой

Шёл по саванне с охоты домой,

Вид был уставший и мрачный,

Охота была для него неудачной.

Шёл Лев, понуро потупивши взор,

Ведь он промахнулся, а это позор!

Свою зная вину, потерял Лев покой,

Как без добычи вернуться домой?

Как бы позора ему избежать?

Ему не хотелось посмешищем стать,

Лев бы не смог эти муки стерпеть

И, как он в глаза отцу будет смотреть?

Но чудо свершилось! Как подарок от Бога,

Он вдруг увидал старика-Вилорога.

Тот по возрасту был еще крепок вполне,

Но не мог он тягаться со Львом наравне.

Вилорог понял сразу – ему не уйти

И тут же решился на хитрость пойти.

Льву сказал он: «Я тебя уважаю!

Лишь только поэтому я предлагаю.

У меня думка есть, довольно простая,

Чтоб сил ты не тратил меня догоняя,

Стань у холма, тебе «выпала масть»,

Я с разбега запрыгну в открытую пасть.

Так, без труда голод ты утолишь

И гордость, и честь свои отстоишь.

Мне моя жизнь уж давно не мила,

Не зря же судьба нас с тобою свела.»

«Я тебе верю! – Лев довольно сказал, —

Да и силы мне надо, я очень устал.»

Лев сел у холма, пасть пошире открыл,

Вилорог чуть повыше в тревоге застыл.

По уклону бежал он, не считаясь с годами,

Едва успевая двигать ногами,

Но перед Львом рога-вилы нагнул,

Рогами своими Льва насквозь проткнул.

***

Молодым и глупым Львам

Важно очень объяснить,

Нельзя верить всем словам,

Что им будут говорить,

Их слепая, порой вера

Может их же погубить.

Виноград вот-вот созреет,

Недели две и можно рвать.

Днём всё меньше солнце греет,

Пора осень в гости ждать.

Но, она, как всякий знает

Может лето нам продлить,

Когда злится, так бывает,

И холодный дождь пролить.

И чему тут удивляться?

Нрав её изменчив очень,

Ей, что плакать, что смеяться,

Ведь на то, она и осень.

Для тебя серенады

Под балконом не пел,

Поцелуй ждать в награду

От любимой не смел.

Спроси парня любого —

Петь совсем не умею,

Нет таланта такого,

О чём сильно жалею.

Как танцор, ты учти,

Не ахти, как хорош,

Я в танце почти

На медведя похож.

На гитаре я тоже

Не мастер играть.

Я могу только в поле

Сеять рожь и пахать.

Не могу слабых бить,

Ты прости – я такой!

Но могу верным быть

До доски гробовой.

И могу, не на словах,

Как никто я любить,

Лишь тебя на руках,

Как богиню носить.

Пёс, дворняга, звать – Барбос,

Мне задал простой вопрос:

«Ты ответь мне честно, Коля,

Любишь ли меня, как Оля?

Она любит так! Души не чает,

Кексом часто угощает.

Я их ем, свой вкус неволю,

Я боюсь расстроить Олю.

Не хочу, ни конфет, ни авокадо,

Ну, а ты меня порадуй

Колбасой, хорошим кругом,

Тебе буду верным другом!»

Был ли прав я всегда? —

Щекотливый вопрос!

Мне казалось, что «Да!»,

С чувством этим я рос.

Совершал ли ошибки?

Несомненно, наверняка,

Хотя с виду я хлипкий,

Порою бывал упрямей быка.

За «проколы», всяк знает,

Всегда надо платить.

Но жизнь нами играет

И с ней лучше дружить.

Нет ошибок таких,

Чтоб себя не ругал.

Я не лучше других,

Я, увы, не святой, не идеал.

Я хотел быть капитаном,

Как любой, на корабле

Покорять моря и океаны,

А не «ползать» по земле.

Только жизнь своё сказала,

Капитаном я не стал,

Не стоял я у штурвала,

Хоть об этом и мечтал.

По земле моей хожу я

И нисколько не жалею,

Вдалеке по ней тоскую

И люблю, как я умею.

.

И её мне нет дороже,

Для всех нас она родная.

Не любить её негоже,

Как и мы, она живая.

Земля кормит нас и поит,

И заботится, как мать.

За неё порою стоит

Даже жизнь свою отдать.

За неё в войну солдаты

Не щадили жизнь свою,

И не смейте, супостаты,

Трогать Матушку мою!

У просёлка стояло небольшое село,

Но метелью зимой то село замело.

Целых пять дней метель лютовала,

Такой злою еще никогда не бывала.

Село замела под самые крыши,

Такого не помнит, дед даже, Гриша.

А дед много видел, так долго он жил,

Ведь, ещё при царе, на Кавказе служил.

И теперь то село нелегко отыскать,

Вам могут дорогу к нему указать,