Евгений Евзельман - Мир моей Души

Я должен с пониманьем относиться
К тому, кто рядом, кто всегда любим.
И не позволить даже усомниться,
Что можно быть каким-нибудь другим:

Бездушным, ненадёжным, грубым
И не готовым подставлять плечо.
И отвечать лениво и угрюмо:
«Ну что опять? Ну что тебе ещё?»

Моё предназначенье в этом мире:
Творить добро и создавать покой.
И, временами покоряясь лире,
Писать стихи Божественной рукой.

Один вопрос лишь мучает поэта.
Один вопрос, как смысл бытия:
Скажите, Небеса, при всём при этом
Мне не понятно, где же всё же Я?

Я жду звонка. Я выбрал ожидание.
А если нет, то так тому и быть.
Как долго может жить в душе страдание?
А главное – желание любить?

Поэт сказал: «Бескомпромиссно время».
Любовь умрёт в душе, в конце концов.
И разлучит меня, наверно, с теми,
Которые из самых ярких снов.

Побунтовав чуть-чуть, придя к покою,
Душа вернется на круги своя.
С опущенной смиренно головою
Примкну к себе. Но я уже не я!

Пустая кукла со стеклянным взглядом.
И сколько батарейку не меняй,
Не зазвучу, как прежде… Вот досада.
Испортил механизм негодяй!

О, Господи! Ну как же всё банально!
Как скучно быть серьёзным и практичным.
Мне говорят, что жизнь рациональна.
Реальность донельзЯ не романтична!

А я хочу, касаясь поднебесья,
Парить в мечтах, в обнимку со Вселенной.
Поймите, праведники, в этом весь я!
Я не приемлю никакого плена.

Я погибаю от команды «Надо!»
Сжимает горло распорядок жизни
И мудрецы, шагающие рядом.
Для них я выгляжу дитём капризным.

А мне, как из мультфильма водяному,
Осточертело жалкое болото.
И верится, что можно по-другому.
И я пишу, что мне летать охота.

Я наивно думал, что возможно
Сочетать две разные культуры.
И лелеял мысль осторожно,
Умертвляя часть своей натуры.

Пренебрёг законами природы.
Всё в угоду глупому влечению.
Жизнь-река, чьи быстротечны воды,
Уносила тело по течению.

Я хотел хоть как-то зацепиться,
Чтобы выжить. Выбрался на берег.
До сих пор мне этот ужас снится,
Как передо мной закрыли двери

В мир иллюзий, где всё время лето,
Где душа скитаться перестала.
Дверь закрыли, и исчезло это.
И мечты как таковой не стало.

Всё ушло. Вернулась жизни проза.
Две культуры, не пересекаясь,
Друг для друга будучи угрозой,
Разлетелись, как воронья стая!

Звезда-уголёк промелькнула в ночи,
Беззвучно со мною общаясь.
Сильнее обычного сердце стучит.
Возможно о главном вещая.

Вокруг тишина диким звоном в ушах.
Уставшая, дремлет природа.
Но как-то особенно рвётся душа
В холодную глубь небосвода.

А время-снежинка, не внемля мольбам,
Под солнцем безжалостным тает.
И хочется верить, что где-нибудь там
Свободу душа обретает.

Я не думал, что будет так больно
Расставаться с иллюзией счастья.
Как-то быстро меняются роли
В пьесе жизни, написанной страстью.

Знаешь цену обману, но всё же,
Словно кролик идёшь в пасть к удаву.
И надеешься, может быть сможешь
Избежать над собою расправы.

А сценарий финала известен:
Снова ставши изгоем бесславным,
Улетает душа в поднебесье,
Не найдя понимания в главном.

Получил. Перестал.
Оглянулся… Вздохнул.
Загрустил. Написал.
Разорвал. Ни к чему.
Подойти? Объяснить?
Не могу. Не хочу.
Не поймёт. Засмеёт.
Отойду. Промолчу.
Побунтует. Уйдёт.
Отболит. Заживёт.
Возродится? Взойдёт?
Расцветёт? Позовёт?

Никому не раскрывай души.
Никому! Ты слышишь? Никогда!
Семь печатей сверху наложи,
Утаив от мира навсегда.

Чтобы даже в искушения час
Не было соблазна отворить
Дверь, тобой закрытую сейчас.
И не смей об этом говорить!

Слишком слаб божественный цветок.
Нет спасенья от коварных глаз.
И не защитит его никто.
И умрёт душа в который раз.