Валентина Мясникова: Холод омута. Сборник стихотворений. Книга пятая

Но не прошло и года после свадьбы, как Славка запил горше-горького на радость завистливым соседям и на горе родным, ему от ревности, словно мозги набекрень свернуло. Молодая жена ещё терпела, ходившие о ней по деревне, лживые сплетни, которые по её мнению распускались не от кого-нибудь, а с языка пьяного мужа. И они, на сто раз перевёрнутые сарафанным радио, возвращались к нему же. Но когда Славка, принося скандалы в дом, поднял на неё свои кулаки, Людмила собрала свои пожитки в чемодан и, пока спала деревня, ушла пешочком от похмельного мужа в свою деревню, которая находилась в десяти километрах от Чёртова, хоть и в родительском доме её никто не ждал. Её мать с отцом который год лежат под сенью берёзовой рощи.

Окутанная серой хмарью тумана она прошла по грунтовой дороге километра с два, не больше, от деревни Чёртова, как вдруг, откуда ни возьмись, рядом с ней остановился плетёный тарантас впряжённый вороным конём, каких в деревне видела не мало.

Людмила от неожиданности отскочила на обочину дороги, где рос золотисто-медовый донник. Испуганно взглянув на извозчика, который был ей совершенно незнаком, она молча продолжила свой путь. Вдруг слышит настойчивый голос, обращённый к ней: «Сади-ись, нам с тобой по пути». Оглянувшись на голос, Людмила ещё раз обмерила взглядом извозчика, не найдя ничего подозрительного в его облике, закинула свой чемодан в тарантас и, приподняв край платья, уже готова была поставить ногу на приступок, чтобы сесть рядом с этим извозчиком, но неожиданно тарантас прямо на её глазах как сквозь землю провалился, а из сизого тумана к ней навстречу выступила матёрая волчица. От страха Людмила закрыла лицо руками и, дрожа как листочек на ветру, ждала своей участи.

Почувствовав лёгкое прикосновение к своему плечу, Людмила, вздрогнув, разняла ладони и увидела рядом с собой сухонькую старушку, которая сказала ей: «Небось испужалась, голуба, негоже в дороге садиться к кому попало, так и пропасть можно».

– Я волка очень испугалась, от него разве убежишь далёко, и возчик неизвестно куда подевался, ладно хоть вещи вернул. Теперь вот не знаю, что мне делать, вперёд идти боязно, и назад ворочаться к пьянице мужу смысла не вижу, – ответила ей Людмила, поднимая с дороги свои пожитки.

– Не волнуйся, голуба, я провожу тебя, только ведь, если нечистый привяжется к кому, он так просто не отступится, – загадочно проговорила старушка, шагая рядом с Людмилой, которая в это время, ломая голову над сказанным, пыталась осмыслить о каком нечистом идёт речь.

Дойдя до развилки двух дорог, старушка сказала: «Дальше мне нельзя, вот возьми эти бусинки на суровой ниточке, да пуще глаза своего береги, но знай, что бы ни случилось, главное – на перепутье не свернуть со своей дороги..» – и исчезла в тумане.

– Какое странное предостережение, как я могу не найти свою дорогу, и какая именно дорога тут подразумевалась, – подумала Людмила, такой оборот в её жизненном пути, да ещё и туман как назло, а в нём всё что угодно можно встретить, и она с содроганием подумала о волке. Настороженно вглядываясь в седую хмарь тумана, Людмила вдруг почувствовала вокруг себя нечто жуткое, которое стало нагнетать свинцовой тяжестью её тело. Панический страх подстегнул Людмилу бежать очертя голову с этого перекрёстка в никуда, теряя бусинки ненароком, она начисто позабыла наказ старушки.

«В тиши предрассветной, в черте аномалий, встречаются людям видения явно, идут к перепутью в седые туманы старушка с девицей, а с ними волчица, дойдя, исчезают в густой серой хмари…»

Часть 4. Сын Георгия Гончарова

У Славки трещала голова с похмелья. Почёсывая себе низ живота, он прямо с постели полез в холодильник за огуречным рассолом. После пьяного дебоша над женою он, как ни в чём ни бывало, крикнул Людмиле: «Людка, а, Люд, собери-ка мне по-быстрому обед с собою, на работу опаздываю». Не дождавшись ответа, смачно выругался матом, и недовольно сказал, – как будто глухая стала», – но, увидев, что жены вообще нет дома, он, распаляясь снедаемый ревностью, выбежал на улицу, где прочесал все надворные пристройки в своей усадьбе в надежде воочию застать жену с любовником.

Не найдя жены, он, наделяя её самыми последними словами, закрыл избушку на клюшку и поспешил на ферму. Там за целый день он так накрутил свои нервы разными домыслами о Людмиле, что едва дождался конца смены, но на пути к дому не выдержал и, как обычно, свернул лошадь ко двору Зелёнкиной Марии – одинокой бабёнки, которая живёт не далеко от фермы. Славка, конечно, не за одним самогоном сюда приладился…, от людей ничего не скроешь, и его родители увещевали Марию не спаивать Славку, не разбивать молодую семью, даже грозились заявить на неё куда следует, ей всё нипочём, у неё на шее три мальца висят, а их как-то подымать на ноги надо. Она знала, что ради её детей никто жаловаться на неё не пойдёт. Так вот Славка этот, рассказывая Марии какой он несчастный, напился у неё, да ещё и на дорожку выклянчил поллитровку самогона.