Дарья Богуш - Звёздное серебро. Сборник

Макар всегда говорил, что именно в этом кроется причина всех проблем в жизни их обоих.

– Ну, и что ты ответил Генриху? – сморгнув задумчивость, переспросил Данила.

– Что ты сейчас же экстренно трезвеешь, может, даже взрослеешь на год, и мы идём на прогон. С Днём рождения.

Макар вздохнул и вышел из комнаты немного быстрее, чем стоило бы человеку, который всеми силами старался сохранять спокойствие.

– И тебе доброго утра, – хмыкнул Данила в закрытую дверь.

День начинался отлично.

* * *

Данила шагал чуть быстрее брата. Каким-то необъяснимым образом он всегда оказывался чуть впереди. Во всём. Особенно это касалось случаев, когда нужно было иметь дело с неприятностями. Несмотря на свой ветреный характер, Данила всё же чувствовал некоторую ответственность за Макара, хотя беспрепятственно готов был признать, что зачастую только собранность, серьёзность и ответственность, с которой Макар подходил к делам, спасала самого Данилу. Они попросту от природы не способны были существовать по отдельности. Попытаться заставить их разделиться, всё равно что атом расщеплять – увлекательно, но точно не приведёт ни к чему хорошему. Старший Корицын не раз размышлял по этому поводу, и каждый раз удивлялся тому, насколько разными могут быть люди, имеющие столь близкую кровную и эмоциональную связь. И действительно, из общего у них было разве что фамилия, брови да ещё безграничная любовь к музыке. Данила был немного выше брата, черты его лица были заметно резче. Бледные голубоватые глаза непременно обрамляла подводка. Данилу мало волновало, что далеко не всем людям был понятен его внешний вид. Он был сторонником чего-то строгого и отчасти готического. А ещё – ярым фанатом всевозможных шляп и котелков.

Белобрысый же Макар предпочитал куда более яркие цвета и образы, неизменно придерживаясь девиза "У меня зелёные глаза, я вижу мир в зелёном цвете". Сомнений в этом не возникало, ибо зеленой была подавляющая часть имущества Макара, а все остальное пестрило самыми разными цветами. В этом, казалось Даниле, они отличались от канона идеальных братьев: Макар никогда не скрывался в его тени, потому что трудно за мрачноватым человеческим силуэтом укрыть целое солнце.

На самом деле оба они были русоволосыми. Данила не так давно решил сменить этот цвет на любимый чёрный. А вот Макара вспомнить с натуральным цветом было трудновато даже самому Даниле. Десять лет назад Макар впервые осветлился. Данила сочинил бесчисленное множество вариаций на тему «Шутки про то, что Макар облысеет раньше, чем Даниле исполнится двадцать». Но шутки эти устарели ещё лет семь назад, когда ни одно из пророчеств Данилы так и не сбылось, и копна умерших от химической атаки волос все же осталась держаться на голове Макара.

Алый пылающий глаз дорожного стражника, в быту называемого оскорбительным, на взгляд Данилы, словом "светофор", преградил им путь. Корицыны остановились возле трамвайных путей.

– О, твой друг едет, – хмыкнул Макар, глядя на приближающийся трамвай, – Может, хоть сегодня тебе повезёт, и он всё же собьёт нас?

Данила обернулся. И правда, тот самый Трамвай-под-номером-13. Как-то раз они действительно едва не попали под колёса такого, но случай был забавный, и потому каждый раз, когда они стояли у этих путей и глядели на проезжающий тринадцатый трамвай, Данила подумывал, что забавно было бы помереть вот так.

Но трамвай проскользнул мимо. Данила успел рассмотреть в окне их отражения, а затем проводил своего друга взглядом.

– Нет, сегодня снова не повезло, – подытожил он.

– Какая жалость, – усмехнулся Макар.

Нет, Данила не был пессимистом. Как и оптимистом или реалистом. Он вообще старался не давать себе абстрактных характеристик. А что может быть абстрактнее этого? Разве что примитивное "добрый" и "злой".

По мнению Данилы единственное, чего действительно стоило опасаться на этом свете – оказаться на том. Но даже в этой ситуации исход будет одинаков. С тем лишь различием, что оптимист предложит Смерти выпить для начала чашку чая, она наверняка устала с дороги, а пессимист просто обречённо пробормочет что-то в духе: "Я так и знал, что этим все кончится". Реалистов же, считал Данила, и вовсе не существует. Что есть реальность, если для каждого она своя? Поэтому он предпочитал не вешать на себя и окружающих подобные ярлыки.

Данила и Макар добрались почти без приключений. «Почти», потому что путь их лежал через парк. Это прекрасное для прогулок место всегда привлекало в столь раннее время бесчисленное количество пожилых женщин. Они собирались сюда со всей округи, сбивались в прайды и открывали охоту на неугодных. Они как раз обсуждали предстоящую свадьбу «непутёвой этой, Ленки из тридцать седьмой квартиры», когда взгляду их представилась картина поинтереснее. Данила с усмешкой слушал, как хищные до разговоров дамы последовательно обсудили его макияж, длинные волосы, неспособность на нормальную работу (вывод, определённо, был сделан из-за чехла с гитарой за спиной), и то, в какие отвратительные кислотные цвета одевается его девушка. На последней реплике Данила не удержался и рассмеялся. Девушкой его брата ещё не называли. Макар закатил глаза и насупился, а Данила хохотал до тех пор, пока голоса старушек не смолкли, а сами они скрылись из виду за пожелтевшей парковой зеленью.