Владимир Бенедиктов - Стихотворения (1884 г.)

И мир при кликах громогласных,
Приняв их заодно с отцом,
Покроет чад его прекрасных
Академическим венцом.

Я знал тебя, когда в сем мире
Еще ребенком ты была
И, став поэтов юных в клире,
Перстами детскими на лире
Аккорды первые брала.
Потом девицею-мирянкой
Являлась ты в семье людской,
Но света лживою приманкой
Талант не увлекался твой,
И вот, обетом послушанья
Сковав все думы и мечты,
Свой дар склонив под гнет молчанья,
Явилась инокиней ты.
Прости, что пред тобой я смею
Предстать и в эти времена,
Быть может, с грешною моею
И ложной мыслью! Вот она:

Таланты богом нам даются, –
Коль в гимнах, ими что поются,
Горят небесные лучи,
То и с церковного порога
Тот поднял голос против бога,
Таланту кто сказал: «Молчи!
Молчи! Я у тебя отъемлю
Права на песнь, на вещий стон.
Уйди в пустыню! Вройся в землю
Иль в келье будь похоронен!»
Не прав, кто, сдавшись слов сих гром
Готов, в отказ святым правам,
Внимать наставнику земному,
А не евангельским словам.

Не сотворив себе кумира,
Талант! светилом миру будь!
В быту мирском сквозь дрязги мира
Пробей монашественный путь!
Истой – не за стеной угрюмой,
Но смут житейских посреди –
С своей отшельнической думой
И честной схимою в груди!
Любви небесной дай нам пламень!
Явись с участьем – не с грозой,
И грудь людскую – этот камень –
Прожги молитвенной слезой!

Я – ученик, я – не учитель,
Я червь земли, не сын небес,
Но и не демон искуситель,
Не посланный из ада бес,
Который хочет в вечной муке
Тебя привлечь бряцаньем слов;
Я сам божественной науке
Учиться у тебя готов.
Себя не чту, не именую
Я ведущим, но предаю
На суд твой мысль мою земную,
Как грех, как исповедь мою.

Притом, средь дум моих греховных,
Тебе я жалуюсь, скорбя,
На гордых пастырей духовных,
На целый свет и на тебя.
Когда не мог я быть послушным
Суду учителей кривых,
Ни оставаться равнодушным
К веленью божьих слов святых,
Когда из хладных сфер деизма
Скорей предаться был я рад
Смоле кипящей скептицизма, –
Я думал: христианин-брат,
Чтоб утолить мне сердца муку,
Ко мне свой голос устремит,
С любовью мне протянет руку
И нечестивца вразумит –
Просил я света, разуменья, –
И что ж? Учители смиренья,
Свой гневом дух воспламеня,
Под небом о Христе мне братья
Свои мне бросили проклятья,
Швырнули камнями в меня; –
И ты, вдыхая свет эфирный,
Ко мне безжалостна была
И средь молитв, из кельи мирной
Свой камень также подняла!

Иду я с сынишком вдоль чистого поля
Пробитой тропинкой. Кругом – всё цветы,
И рвет их, и бабочек ловит мой Коля.
Вот мельница, речка, овраг и кусты.
Постой-ка, там дальше начнется болото…
Вдруг слышим – вдали и стучит и гремит
Всё пуще, – и видим – громадное что-то
По светлой черте горизонта летит.

Непонятное явленье
Посреди златого дня!
Что такое? В изумленье
Коля смотрит на меня:
«Что такое это значит?
Богатырь ли Еруслан
Страшный едет, грозный скачет
Или рыцарь-великан?»

«О да, это – рыцарь, – ему я ответил, –
Герой, только новых, не старых веков,
И если б кого на пути своем встретил –
Он спуску не даст и сразиться готов»,

«Ух как вьются дыма тучи!
Как у всех богатырей –
Знать, то конь его могучий
Пышет дымом из ноздрей!
Мимо лесу вон глухого
Мчится! Только для меня
Тут ни всадника лихого
Не заметно, ни коня».

«О да, он дымится, а не было б свету
Дневного, ты б видел, как брызжет огонь.
Где конь тут, где всадник – различия нету, –
Тут слито всё вместе – и всадник и конь».

«Что ж он – в латах? В вихре дыма
Каждый скок, чай, в три версты?
Ух, летит! Мелькают мимо
И деревья, и кусты.
Через этот край пустынной
Что он с силою такой
Полосою длинной, длинной
Так и тащит за собой?»

«Он в латах, он весь – из металлов нетленных –
Из меди, железа. Чу! Свищет и ржет.
А сзади хвост длинный… ну, это – он пленных
Вослед за собой вереницу влечет».

«Что ж – он злых лишь только давит,
Если встретит на пути?
Мне войны он не объявит
И спокойно даст пройти,
Если мальчик я хороший?
Как дрожат под ним поля!
Чай, тяжел! Под этой ношей
Как не ломится земля!»

«Нет, наш богатырь давит всех без разбору –
И добрых, и злых, и с такими ж, как сам,
Он в стычках сходился. Тяжел он – без спору,
Зато по железным идет полосам.
Дорога нужна, чтоб его выносила,
Железная, друг мой. Ему под удар
Не суйся! В нем дикая, страшная сила
Гнездится, – она называется – «пар»».