Игорь Пантин - Пора беспечности. Стихи и поэтизмы 2011–2019 гг.

Ещё одно тихотворенье .
Ещё одно. Молчу, молчу.
Какое тонкое волненье
Огня свечи. Я чересчур
С огнём. Я чересчур
Немею в этом свете,
Мне, кажется, темно.
Пустеет мысль на этом;
Тут дно, второе дно
И третье – дня дно.
Нет свечки, нет свеченья
И спички ни одной…
Накрой меня, покой,
Накрой, забвенье,
И крестиком прикрой.
И птички! Пойте вместе,
Пока лежу я злой,
Сосредоточенный и пресный,
Как универсум в тесте
И, как пузырь, пустой.

Чистый лист
На столе письменном
Похож на открытую дверь
В мир бесчисленных идей.

Я вдох за вдохом жду,
Когда войду шагами сердца
В страну забытых снов и слов —
Неразрешённых ребусов.

Свобода чистого листа
Изменит ли меня?

Я хочу жить сегодняшним днём,
А не размышлять о будущем.
Собирая волю в костлявый кулак,
Себе запрещаю стучать по столам кухонным…
А строительство замков воздушных
Доверяю дизайнерам игр компьютерных,
И режиссёрам Голливуда —
Пускай фантазией общедоступной
Они поверхности блестящих глаз
Ровняют бульдозерами творчества.
Ставлю крест на мечтах
И предаюсь миллиону маленьких дел,
Меня окружающих;
На самом дне воронки времени
Я утону
И выплыву перерождённым
К плоту, где будешь ты,
Как весна после зимы.
В твоих руках увижу книгу:
Между страницами клёна листок – закладкой;
Между нашими взглядами солнца поток – загадкой.

Я хочу, чтобы были
Живые дома, а не жилые.
Чтобы тела наши были хороминами,
А головы наши – светёлками.
Чтобы взгляды по лицам,
Как черви по лужам, не лазали,
Как водомерки по воде, не скользили;
Хочу, чтоб на сердце сквозило
От окон раскрытых очей.
Пусть векá будут раствóрены
Для человеческого счастья,
Как веки младенца, чей взгляд глубок.
Голубоокий младенец небес!
Это мы Тебя воспитываем,
Это мы Тебя убаюкиваем,
Ты Голубчик наш,
Ты наш Малышок!

Я в пене морской на камнях —
Бушует стихия игриво.
Ах, пена! Ты – пиво!
Пьянишь – чуть с ног не свалила;
От счастья шатает,
Но брызги трезвят торопливо;
Волна за волной не прошествуют мимо…
И кажется мне – почти не беспочвенно —
Что я в центре мира.

Ах, детство! Когда кажется,
Что взрослым быть не больно;
Когда коленкам – станется,
И локоткам – довольно…

Пока вкус сочного плода
Сквозь сон не пробуждал.
Пока мир – лабиринт зеркал —
Сон в сон не отражал.

Эх, детство! Эхом отзовись
Хотя бы в старости…
И жизнь! На волоске держись —
Ещё! – из жалости!

Прилетит сон-птица
В залу
Моей обители алой,
Чтобы в зеркало-душу биться.
А мне ведь должно что-то сниться…
Уйду прочь
В разум-ночь,
Хлопнув дверью.
Тропы – зверю, а мне – тротуар.
В доме хозяйствует птица-пожар.

…буду блуждать взглядом по звёздам.

Я помню ту свечу:
Она мне отражалась
В двойном стекле окна,
Она же повторялась
В подсвечнике своём,
И кувыркалось пламя
В воображении моём…

Горят два пламени свечи:
Одно живое, другое в отраженье,
Как пишущий и как перо… —
О чём поведает игривое письмо?

Рассвет уже пришёл —
Свечу гасить пора.
Но жалко в этот миг обезоружить
То ли огонь, то ли себя.

И пламенный поток я в сердце обнаружу:
Священный огонёк и ореол тепла,
И образ ласковый и нежный рвётся в душу…
Свечу я загасил, но всё горит она.

То ли месяц,
То ли пёрышко
Ангельского крыла
Что-то пишет, дрожа,
В тёмно-серых ночных облаках.

Вероятно,
О печальной любви поэму.

Кто-то водит пером
По ночным облакам
Вдохновенно.

Странники-страницы облака
Вдруг заканчиваются…

То ли месяц,
То ли пёрышко
Ангельского крыла
Падает, как слеза,
В тёмно-синее звёздное небо.

Душа и разум – это я.
Дыша и радуясь, приемлю тело.
А впрочем, тело – это тьма.
Иду с вниманием лучистым
(А ведь внимание – фонарь любви!)
По закоулкам беспросветным…
Иду и думаю: «Здесь где-то ты,
Наверное, оставила следы».
И ежели найду, то поцелую.
А ежели найду секрет —
Возьму его на этот свет:
Метафору из тьмы, искру живую
Я с лёгким сердцем в строки привнесу.