Евгений Журавлев - Любовные игры и сказки любви

Прошвырнуться не тянет из дома.
Будто мышка скребёт на душе…
Но найдёт наших общих знакомых
Мой надёжный приятель – планшет.

Не останусь в квартире я киснуть:
Я узнать её адрес хочу,
Но глаза её встретив, зависну
И опять, как тогда, промолчу.

Ты писать мне стала чаще,
Видно, нравится самой.
Я открыл почтовый ящик —
Электронное письмо.

Мне не надо ехать в Химки,
Чтоб в глаза твои взглянуть;
Тут, в письме, такие снимки,
От которых не уснуть!

Раньше на тебя в обиде
Был за то, что писем ждёшь,
А теперь ты в голом виде
Файлом вложенным придёшь.

Здесь никто письмо не стащит,
И не вскроет почтальон,
И хранит почтовый ящик
Этих писем миллион.

Но не в силах чёрный пластик
И включённый монитор
Передать порыва страсти,
Буйной юности задор.

И тогда, забыв про снимки,
Бросив кликать и качать,
Я к тебе приеду в Химки,
Чтоб увидеть и обнять!

Пролетело насекомое,
Что за вид – не различить,
А за ним моя знакомая
Побежала во всю прыть.

А за ней в одних подштанниках,
Спотыкаясь и скользя,
С видом глупого ботаника
Побежал по лугу я.

Моё дело – математика!
Рассчитал минуты я:
На костюме твоём бантики
Развязал – и ты моя!

И поляны земляничные
Растеряли урожай:
Наши крики истеричные
Их заставили дрожать.

И едва с тобой знакомые,
Мы вступили в симбиоз,
Цепко ты как насекомое
Впилась в плоть мою до слёз.

Моё дело – математика!
Поцелуев точный счёт.
И с улыбкою фанатика
Ты шепнула мне: «Ещё…»

Улетело насекомое,
Нас с тобою понесло…
Может, ты моё искомое
И счастливое число?

Ты любовью моею ошпарена.
Только раз умудрился раздеть.
Только ночь была мною подарена,
А ожоги той ночи везде.

Я шептал тебе речи любовные,
Как горяч был их бурный поток,
И кусала ты губы бескровные,
Остро чувствуя слов кипяток.

А когда смелой лаской и нежностью
Я обжёг твою плоть, то тогда,
Примирилась ты с той неизбежностью,
Что придётся любить и страдать.

Ты любовью моею ошпарена,
Сколько за ночь в тебе перемен:
И уже не Татьяна ты Ларина,
А кипящая страстью Кармен.

Мы не гуляем при луне
Среди пустых аллей.
Ты задохнулась на спине
Под тяжестью моей.

Мы не танцуем на балу
Под слаженный оркестр.
Тебя я тискаю в углу
Уже второй семестр.

Не говорим под сенью лип
Мы о любви святой.
Под музыки попсовой хрип
Мы пиво пьём с тобой.

Ты – не принцесса, я – не принц,
Не ровня королю.
Но искреннее этих лиц
Мы говорим: «Люблю».

Ночь. Москва начинает стихать,
Но не спится мне, даже не дремлется;
Из меня яркой лентой стиха
Душу тянет подружка – изменница.

У подружки румянец не сходит с щеки,
У подружки растрёпаны волосы,
И желанья мои – молодые щенки —
Лают нечеловеческим голосом.

И становится жизни желанней она,
И оно происходит – соитие.
Проливается, может быть, строчка одна,
Но в ней нового слова открытие.

Белой бабочкой сон начинает порхать
Над моей головой утомлённою,
И вплетаю я яркую ленту стиха
В её кудри рукою влюблённою.

Мы с тобой студенты ВГИКа,
Оба молоды с тобой;
И постель белеет книгой
По науке половой.

Ставим мы оценки сами,
Строже, чем профессор, я;
Ночью ты сдаёшь экзамен
Лучше, чем при свете дня.

Что нам Вайсфельд или Гребнев!
Тут Феллини даже глуп.
Нам понятней, чем учебник,
Милый шёпот мягких губ.

Мы с тобой сбегаем с лекций,
Ты боишься одного:
Как бы не схватить инфекций
От предмета моего.

Вновь усов небритых щётки
Колют кожу щёк твоих;
Наши баллы не в зачётке —
Между наших ног нагих.