Дьявольский Пигмент - Окровавленные страницы. В вихре праха ты изменишься

Я вздрогнул. И пошёл закрывать двери балкона.

– Ты не слышишь? Мне больно – фигура протянула руку и стала карабкаться из за по ту сторону зеркала.

Я не повернул и лицом

– Больно мне горестно, потерянному…

Ветер продолжал сквозить по полу в доме. Из за по ту сторону выпалывала буря.

– Кто здесь – я обернулся. Тишина.

– Ведь я же… твоё сердце!

***

«Ядовитое сердце»

О ' Черви поедают сердце мое!

– не вижу я как застывают дождевые капли в своём полёте и как время несёт стрелки часов по кругу с дикой скоростью. Как радуга разбивает небо…

Не вижу и не увижу…

Я ложу своё сердце на плаху и наказываю его ножом. Ты ли то сердце что отвернулось от всех нравоучений? Ты ли то сердце что гонит чёрную кровь по венам?

Я склоняюсь что раздавить своё сердце. Ручей радостно несет поток моей крови…

***

«Нос»

– зале суда молчание. Стук шагов раздаётся об деревянный пол. В зале суда молчание. Это ведут Ганса. Судья поправила очки и подсудимый с ледяным от испуга лицом занял своё место на скамье осуждённого. Ганс уселся. Аудитория взорвалась шепотом пронёсшимся сквозь длинные залы и затерявшегося средь скамей.

– Вы видели его нос?!

– Зуб даю его нос размером с помидор? – Какое уродство!

– Какая гадость…

Так продолжалось пока судья не сорвал своим голосом занавес шепота и провозгласил – - Итак, Ганс вам инкременируется обладание самым длинным и уродливым носом в истории штата!

Вы признаете свою вину?! – голос вознёсся над залом и воцарилась тишина. Руки Ганса будто бы окунулись в лёд.

– Я признаю свою вину … -робкий голос со скамьи подсудимых взорвал занавес тишины и шёпот пронёсся по аудитории.

– На прошлом заседании мы уже довольно таки много обсудили для того чтоб сегодня вынести вам приговор и я от всей души надеюсь что приговор будет очень строгий – судья с отвращением взглянула на Ганса и ее взгляд вбил гвоздь в нос бедолаги. – Итак после совещания мы имеем больше чем нам требуется для постановления о высшей мере наказания!

Зал окунулся в тишину и стали слышны мышиные лапки стучащие об пол в дальнем углу.

– Итак есть ли возражения против вынесения высшей меры наказания?! И только Мышь отбивала свой бег в тёмном углу.

– Итак общем мнением выносится приговор об высшей мере наказания для Ганса Насса с последующей смертной казнью завтра утром.

Приговор суда не может быть обжалован…

Молния шепота ударила в зале и Застывшее лицо Ганса казалось бы не выражавшее печали намокло в слезах.

В глубинах его сердца росла надежда что кто ни будь выразит ему надежду чтоб тот провёл свой последний день самым счастливым образом но аудитория быстро опустела и через несколько секунд шаги стихли.

И сильный полицейский препроводил его в тюремный карцер из которого ему предстояло быть отправленным на смерть ровно через десять часов которые показались Гансу огромным сроком.

Находясь в полнейшей темноте подвального карцера он решил поиграть сам с собой в города. И как только остановился стало утро следующего дня и на слове Женева открылась дверь…

Глаза полицейского скользнули по темному помещению и через несколько минут Ганс был прикован к електрическому стулус округлёнными от ужаса глазами и последним его словам было то что он рад что уходит из этого мира…

***

«Жизнь»

Лезвие дрожало в воздухе в котором плавала отвага и в этом океане дерзости не было

тени сомнения когда лезвие отразилось в зеркале в котором не было видно ничего

кроме тьмы и залитого слезами лица.

Шёпот наполнил комнату.

– Если это тело и эта жизнь предоставляет что то ценное то только для того чтоб забрать это – вихрями гнева голос возрастал.

Да что же ты сука! Думаешь что я должен тебе? Что?! Голос застыл.

– жить … – прошептало улыбнувшись отражение. – И ты думаешь что ты не будешь жить?

– Нет!!! – взорвался крик в пустой комнате и одинокие стены ударили эхом.

Из глаза человека брызнула влага и понеслась вниз. В капле отразилась одинокая комната…

– Я не должен жить ради жизни -голос исказился – не должен. Эта жизнь должна заплатить. И она заплатит кровью. – голос разразился – кровью и криком! Лезвие выплыло из мрака и блеснуло.

– кровь понеслась теплой струёй из дрожащей шеи. – Эта жизнь заплатит!

– Нет!

– Заплатит! – Нет…

– Заплатит!!!

***

«Заветные грёзы»

Дорогу заливал дождь лунного света в момент когда показался этот желанный и до боли в сердце необходимый фургончик.