Екатерина Дайс - Ключи Гекаты

Сердце учителя выбирает себе ученика

По каким-то таинственным признакам,

Недоступным непосвященным,

Это могут быть длинные пальцы

И вообще – рука,

Это может быть взгляд,

Вовнутрь погруженный.

Так летает Исида над акации белым столбом,

Догорает очаг, здесь идет молчаливая драма,

Если станешь бессмертным, молчи.

Мотыльком, светлячком

Развернулся Осирис и превратился в Хирама.

Сомнамбулой, ночною Саломеей,

Полночной Золушкой, дневною Лорелеей,

Тем, что любил когда-то и забыл.

Жемчужиной покинутого дома,

В небесных створках раковин Плеромы

Сияешь ты в тиши и темноте.

Но те, кто был с тобой, уже не те.

Где не хватает слов, там будут ноты,

Так вертится земное колесо,

Так вертятся планеты и зиготы,

Так дует ветер с моря, веет сон.

Что есть любовь? Бескрайнее пространство,

В котором ты один когда-то жил,

Сужается до внутреннего танца

До троганья в потемках чьих-то крыл.

Кружилась над тобой как строгий коршун,

Как ласточка ложилась пред тобой,

В том городе, что тайной огорошен,

В тот городе, что очень осторожен,

В том городе, что всеми огорожен

Заборами, летала над тобой.

Он приезжает в город, где наступает Пасха,

Солнечный свет ложится на голые ветки дуба,

Он приезжает в город, где нет ничего, сугубо

Убедиться в наличии пустоты и хаоса.

Он приезжает в город и это такая радость,

Эту весть узнают продавщицы тюльпанов,

Он приезжает в город, где были и сласти, и страсти,

Но теперь ничего – ни цирка, ни ресторанов,

Нет ни церквей, ни кладбищ, ни клумб, ни афиш, ни пастбищ,

Нет театров и складов, нет бассейнов, нет капищ.

Он приезжает в город на старом и мускулистом,

Белом осле с молочно-розовой пеной шерсти.

Что-то о нем узнают братья-евангелисты,

Что-то останется как артефакты на этом месте.

Чаши, монеты, жезлы, меч в очень стильных ножнах,

Лилии, розы или какие-то незабудки,

Девушка с единорогом, у которой «все сложно»,

Страусиные перья и голубиные грудки.

Он увезет ее в даль, где начинается осень.

Солнце его долины входит в пору заката.

Август дает урожай и у Аида просит

Мать Деметра ее, любимую им когда-то.

Люди – забытые боги, которых никто не кормит.

Покорми же его, напои его дымом сандала,

Ладана, мирры, масел. Он приезжает торным

И трудным путем, но это— путь героя, а не вандала.

Солнечный свет ложится на окна и подоконник,

Слышится тихий шорох, бабочка распускает

Крылья, летит цветок, из гроба встает покойник —

Он приезжает в ад и всех из него выпускает.

О, птица, что летит над плодородным Нилом,

В дом матери своей, божественной Ассет,

О, птица, что летит сразиться с крокодилом

Жестоким и слепым, доверчивым и милым,

Что плавает в воде и носит имя Сет.

Победа или смерть? Сейчас нас ждет победа —

В обители своей, под сенью пирамид

Воскресший и живой, нам истину поведай,

Пока мы здесь стоим в день водруженья джеда,

Пока над нами, Гор, Исиды сын, летит.

И пальма и сосна, и друг Амона – сфинкс,

И одинокий жрец, и пять его потомков,

Все думали о ней и простирались ниц.

Спираль ее рогов, через седло – котомка.

Все молоко, что ты задумал взять вперед,

И деньги и вино разлиты здесь в потемках,

Рассыпаны в грязи, где их не подберет

Ни швец, ни чтец ни спец, никто рукой ребенка.

Где горы, там и Гор, где хатка, там и дом,

Кто знает, что идти на этот свет за руку

Как в детстве через мост, зеленый свет, на том

Восточном берегу старуха и проруха.

Ты, может быть, под окнами проходишь

И освещаешь голые деревья,

Забор, святилище, увядшую траву,

Дорогу, а она стоит нагая

И шепчет, никого не замечая:

"Приди, подземная, небесная, земная,

Приди хозяйка гор, лесов, морей,

Приди с ключами, встань на перекрестке,

Приди, тысячеликая луна!

Прими все жертвы эти благосклонно"

И тихо высыпает сладкий пепел

Из мирры, ладана и ясеня смолы,

Что с ящерицы шкуркой перемешан.

Вы рядом, но она тебя не видит,

Хотя, как кажется, уже должна,

Все сделано, все вроде бы готово.

Над перекрестком восстает луна,

Ты ждешь всего чуть-чуть, всего три слова.

И мята, и чабрец, и все, что здесь растет,

Все тянутся к тебе, что тих и незаметен,