Николай Заболоцкий - Стихи

И над безжизненной пустыней Подняв ресницы в поздний час, Кровавый Марс из бездны синей Смотрел внимательно на нас.

И тень сознательности злобной Кривила смутные черты, Как будто дух звероподобный Смотрел на землю с высоты.

Тот дух, что выстроил каналы Для неизвестных нам судов И стекловидные вокзалы Средь марсианских городов.

Дух, полный разума и воли, Лишённый сердца и души, Кто о чужой не страждет боли, Кому все средства хороши.

Но знаю я, что есть на свете Планета малая одна, Где из столетия в столетье Живут иные племена.

И там есть муки и печали, И там есть пища для страстей, Но люди там не утеряли Души единственной своей.

Там золотые волны света Плывут сквозь сумрак бытия, И эта милая планета Земля воскресшая моя. Советская поэзия 50-70х годов. Москва, "Русский язык", 1987.

ЖУРАВЛИ Вылетев из Африки в апреле К берегам отеческой земли, Длинным треугольником летели, Утопая в небе, журавли.

Вытянув серебряные крылья Через весь широкий небосвод, Вел вожак в долину изобилья Свой немногочисленный народ.

Но когда под крыльями блеснуло Озеро, прозрачное насквозь, Черное зияющее дуло Из кустов навстречу поднялось.

Луч огня ударил в сердце птичье, Быстрый пламень вспыхнул и погас, И частица дивного величья С высоты обрушилась на нас.

Два крыла, как два огромных горя, Обняли холодную волну, И, рыданью горестному вторя, Журавли рванулись в вышину.

Только там, где движутся светила, В искупленье собственного зла Им природа снова возвратила То, что смерть с собою унесла:

Гордый дух, высокое стремленье, Волю непреклонную к борьбе Все, что от былого поколенья Переходит, молодость, к тебе.

А вожак в рубашке из металла Погружался медленно на дно, И заря над ним образовала Золотого зарева пятно. 1948 Русская советская поэзия. Под ред. Л.П.Кременцова. Ленинград: Просвещение, 1988.

ГРОЗА Содрогаясь от мук, пробежала

над миром зарница, Тень от тучи легла, и слилась,

и смешалась с травой. Все труднее дышать, в небе облачный вал

шевелится. Низко стелется птица, пролетев

над моей головой.

Я люблю этот сумрак восторга, эту краткую

ночь вдохновенья, Человеческий шорох травы, вещий холод

на темной руке, Эту молнию мысли и медлительное

появленье Первых дальних громов - первых слов

на родном языке.

Так из темной воды появляется

в мир светлоокая дева, И стекает по телу,

замирая в восторге, вода, Травы падают в обморок, и направо бегут

и налево Увидавшие небо стада.

А она над водой, над просторами

круга земного, Удивленная, смотрит в дивном блеске

своей наготы. И, играя громами, в белом облаке

катится слово, И сияющий дождь на счастливые рвется цветы. 1946 Николай Заболоцкий. Меркнут знаки Зодиака. Москва: Эксмо-Пресс, 1998.

НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!

Гони ее от дома к дому, Тащи с этапа на этап, По пустырю, по бурелому Через сугроб, через ухаб!

Не разрешай ей спать в постели При свете утренней звезды, Держи лентяйку в черном теле И не снимай с нее узды!

Коль дать ей вздумаешь поблажку, Освобождая от работ, Она последнюю рубашку С тебя без жалости сорвет.

А ты хватай ее за плечи, Учи и мучай дотемна, Чтоб жить с тобой по-человечьи Училась заново она.

Она рабыня и царица, Она работница и дочь, Она обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь! 1958 Николай Заболоцкий. Меркнут знаки Зодиака. Москва: Эксмо-Пресс, 1998.

БЕЛАЯ НОЧЬ Гляди: не бал, не маскарад, Здесь ночи ходят невпопад, Здесь от вина неузнаваем, Летает хохот попугаем. Здесь возле каменных излучин Бегут любовники толпой, Один горяч, другой измучен, А третий книзу головой. Любовь стенает под листами, Она меняется местами, То подойдет, то отойдет... А музы любят круглый год.

Качалась Невка у перил, Вдруг барабан заговорил Ракеты, выстроившись кругом, Вставали в очередь. Потом Они летели друг за другом, Вертя бенгальским животом.

Качали кольцами деревья, Спадали с факелов отрепья Густого дыма. А на Невке Не то сирены, не то девки, Но нет, сирены,- на заре, Все в синеватом серебре, Холодноватые, но звали Прижаться к палевым губам И неподвижным, как медали. Обман с мечтами пополам!

Я шел сквозь рощу. Ночь легла Вдоль по траве, как мел бела. Торчком кусты над нею встали В ножнах из разноцветной стали, И тосковали соловьи Верхом на веточке. Казалось, Они испытывали жалость, Как неспособные к любви.

А там, вдали, где желтый бакен Подкарауливал шутих, На корточках привстал Елагин, Ополоснулся и затих: Он в этот раз накрыл двоих.