Рафаил Синцов - Созвучие

Свеча не гаснет на моем столе,
И в комнатке витают полутени,
Еще рассвета долго ждать земле,
А я стихи пишу в горячем рвенье.
Рисунки заполняют гладь листа:
Озера, острова, леса густые.
И, как Байкал, душа моя чиста,
В стихах и жизни помыслы святые.
Но раньше, каюсь, грешен я бывал,
И в молодости бес меня попутал,
С пути сбивался, в темноте плутал,
Но Родину с чужбиною не путал.
И вдруг, словно от тягостного сна,
Очнулся, осенило, окрылило,
И стало стыдно, и моя вина
Стрелою боли сердце мне пронзила.
Я воспылал к родному очагу
Любовью стойкой и неукротимой.
Так и живу, родной порог свой чту,
Жизнь день за днем не пролетает мимо.
И в памяти ищу свои слова
Я ночью, до рассвета на земле.
Покуда голова моя светла,
Свеча не гаснет на моем столе.

Не метелил, не сугробил
В степи нынешний февраль.
Разметались зайчьи тропы –
Зазывают: «Поиграй!».
Выйдешь к берегу, ослепит
Снегом выглаженный лед,
И зеленым глазом светит
Проруби рыбацкой рот.
Горизонт, искрятся дали,
Февралю весну нести.
От пейзажей Приуралья
Просто глаз не отвести.
Убегают зайчьи тропы.
В поле – мертвая петля.
Нет метелей и сугробов,
В плотном панцире земля.

Опять февраль со свистом гонит
В окно холодные ветра.
Стих воробьев веселый гомон.
И солнце в сумерках с утра.
Мороз за 20 и за 30
Нам обещают, – не предел.
Как чумовая, вьюга злится,
Метель степная – беспредел.
Послушай только голос снега,
Как ухо, форточку раскрыв,
И самых злых симфоний века
Услышишь тягостный мотив.
И степь бурлит в котле холодном
Метелей буйных февраля.
И все живое – чужеродно.
Неласкова и мать-земля.
Буран в степи. Костер затушен.
Гудит, как колокол, казан.
И обгоревшие гнилушки –
Как сумасшедшие глаза.
Буран – стеной, на саван схожий,
Степь стонет от лихих ветров.
И пробирает дрожь по коже
Видавших виды чабанов.

Женщина – особое явленье,
Что природа подарила нам.
Нежности прелестное мгновенье
Ловишь по глазам и по губам.
Женщина – нам верная опора
И маяк, чтоб не свернул с пути.
Женщина нам помогает в споре
Главное решение найти.
Вроде бы и мыслит по-иному,
А меня уже который год
Лик любимой с фото, как икона,
Сберегает от любых невзгод.
В батином кармане гимнастерки,
Когда шел жестокий бой с врагом,
Фото матери, жены, сестренки
Оберегом было для него.

Женщина сегодня, в нашем быте,
Для которой дом – ее оплот,
Сможет и предугадать событья,
И любовь под сердцем сбережет.
Женщина – особое явленье.
Осторожный нужен к ней подход.
Женщина – мечта и вдохновенье,
С ней возможен сказочный полет.
Женщина – и слабость, и отрада.
Можно ей довериться в тиши.
Слезы очищенья, как награда,
И бальзам спасенья для души.
Женщине достойной славы надо,
Ей приятен чуткий комплимент.
Женщина – и волшебство, и радость,
В нашей жизни негасимый свет.

Писать, не думать ни о чем.
Стихи лежат в твоем сознанье.
Поэта званье – не почет,
А лишь души его призванье.
Диктует сердце ритм строки,
А рифмы здесь найдутся сами.
Как стайкой бабочек с руки,
Лист наполняется стихами.
Ушедших нам не возвратить,
Но прошлого слова прекрасны.
Для этого нам стоит жить –
Связь поколений не напрасна.
Поэт – не Бог, но он – пророк,
Пусть зла не прорастает семя,
И твой родительский исток
Руководит тобой все время.

Остановили ход часы –
Душа заледенела,
И певчих хор заголосил
Над охладевшим телом.
Порвали струны блатари,
Дворы осиротели.
Раскрылись раю алтари,
И ангелы слетелись.
Июль.
Неласковый рассвет
В одежды черные одет:
Ушел великий бард-поэт,
Ему альтернативы нет.
Ушел с эстрады рулевой,
По жизни нашей лоцман…
Жеглов с экрана рвется в бой,
И снова жив Высоцкий.

Морозец щиплет тело.
Передо мной – купель,
Я окунаюсь смело
В водную постель.
Бог придает мне силы,
И холод не берет,
Кровь горячеет в жилах,
И словно током бьет.
В младенчестве крестили,
Я был у алтаря,
Воспоминанья всплыли,
Творцу благодаря.
Здоровьем зарядился,
И бодрый, как олень,
По тропке в бег пустился
В святой крещенский день.
С молитвою от Бога
Крещенье встретил я,
И светлой путь-дорогой
Пусть станет жизнь моя.