Виктор Гончаров: Стихи

А все случилось очень просто…
Открылась дверь, и мне навстречу
Девчурка маленького роста,
Девчурка, остренькие плечи!

И котелок упал на камни.
Четыре с лишним дома не был…
А дочка, разведя руками,
Сказала: «Дядя, нету хлеба!»

А я ее схватил — и к звездам!
И целовал в кусочки неба.
Ведь это я такую создал.
Четыре с лишним дома не был…

Мама, мать, родившая поэта
В самую веселую весну,
Каждый день до солнца, до рассвета,
Ты встаешь, как надо не уснув.
Осень…
Листья улетают скопом,
В темноте не разобрать ни зги.
Ты идешь по одичалым тропам
К авиаремонтным мастерским,
Далеко за городом, у скачек…
Тяжело и муторно одной!
Прежде чем войти, ты слезы прячешь
У дверей продрогшей проходной…
Целый день в грязи,
В помоях, в мыле,
На столе — посудная гора…
Пусть ругают,
Лишь бы покормили
Рыхлые, как жабы, повара.
Осень, осень —
Листьев золотуха…
Тонет в плащ-палатке часовой.
Тряпками прикрытая старуха
Приплетется кое-как домой.
И когда луною многолицей
Рухнет ночь на дождевой брезент,
Снится ей далекая столица,
Снится ей забывший мать студент.
Это я студент!
Но чем помочь ей?!
Мама, милая, но чем помочь тебе?
Я не сплю…
И тарабанят ночи
Ливнями по цинковой трубе.
Трудно, очень трудно мне учиться.
Только ты пока не унывай!
Я не сплю…
Осенняя столица
И последний, кажется, трамвай.

Утром в запахах самана,
Тишину не покалечив,
Я уйду дружить с туманом,
Шарф зари швырнув за плечи.
И над уличным монистом
Фонарей,
Над криком странным,
И над этим гулким свистом
Переулков ресторанных,
И над шепотом поэтов,
И над скрежетом железа —
Я пройду, как ливень летом,
Небо радугой разрезав!

Ты был на Кубани?
А ты побывай.
Отличные люди,
Прославленный край!
Там вечер просторный
И песня простая,
У клуба парнишек
И девушек стая.
Там примут тебя,
Как хорошего друга,
Покажут, как землю
Ворочают плугом,
Как хлеб убирают,
Как стол накрывают,
Как в горнице гостя
У нас угощают.
Кубанцы на зависть
Умеют трудиться.
Там где-то саманный
Курень мой дымится,
Увитый густой
Виноградной лозою,
Мой бойкий домишко
С антенной косою.
Веселые окна,
Открытые ставни,
Дымок над трубою,
Как выстрел недавний.
Люблю тебя, край мой,
Простор краснодарский,
И труд хлебороба,
И песни, и пляски,
И пыль под копытами
На ипподроме,
И яркую лампочку
В маленьком доме,
Улыбку и радость
На лицах казачьих —
Суровых и смуглых,
Простых, но горячих!
Ты был на Кубани?
А ты побывай.
Отличные люди,
Прославленный край!

Меняются цифры, стираются даты,
Но в памяти вечно шагают солдаты.
Стучат и стучат в голове батальоны
И сон выбивают из глаз воспаленных.
И снова и снова — разъезды, заставы,
Составы, и рельсы, и стрелок суставы.
Зудят провода, провожая депеши,
Леса, да болота, да топи, да леший —
На ветке закрученный домик улитки,
Да ветер осенний, продрогший до нитки.
Там липкое небо стекает за ворот,
Там город рукою ракеты распорот,
Там корчатся в судоргах танки и люди,
И, кажется, нет им конца и не будет…
Разрывы то сбоку, то дальше, то ближе!
Там рухнул отец мой в дорожную жижу.
Дома догорают, и плавятся крыши…
Там младший братишка упал и не дышит

Дым, дым, дым…
На этой земле, где сгинул брат,
Где кости сложил отец, —
Меня на испуг не возьмет снаряд,
Ни бомба и ни свинец!

Лучше сгинуть,
Чем вечно чахнуть!
Горя
Горы
Достигли хмар,
И нерусским бензином пахнет
Город юности — Краснодар.
Над станицами ветер злится,
Хаты брошенные горят.
Мой отряд
Среди гор гнездился —
Сотни две боевых ребят.
Кони были…
Какие кони!
Нынче, видно, таких уж нет…
Мой, бывало,
Земли не тронет,
Не оставит подкованный след,
Под седлом,
Только мне покорный,
Вытанцовывает звеня.
Он, как ястреб,
Как ястреб горный,
По Кубани носил меня.
Разве славы нам было надо?
Жизнью слишком не дорожил.
Мы взрывали мосты и склады,
Жгли машины и гаражи.
Я в годах был…
Два взрослых сына
Партизанили у меня.
Только стебель цветущий сгинул,
И стоит под дождем стерня…
Той стерне
Вспоминать осталось
Шум весенний
Да звон копыт,
Да смотреть, как подходит старость,
Брови черные серебрит.
Часто-часто
Стоят заставы.
Режет уши колесный визг,
И тоннели глотают составы
Краснодар — Новороссийск.
Но не всем проходить составам,
Двадцать пятый не должен пройти!
Смерть ползет, шелестя по травам,
И заставам состав не спасти.
Все
По правилам рассчитали.
Партизанский — короткий бой.
Только
Вниз покатился гравий!
Только
Ахнул и сел
Часовой!
А потом —
Заложили мины.
Тает прямо в реку луна.
Где-то мост
Выгибает спину,
Мост —
Чугунная сатана!
Где-то поезд считает стыки.
Столько
стыков —
считать
до слез!
И единственный глаз
Навыкат
Держит
Бешеный
Паровоз!
Не успели вложить запалы,
Но не должен состав пройти!
И взлетают,
Как спички,
Шпалы
С перекошенного пути!
Подорвали себя ребята…
Мне не слушать,
А им не петь.
Это я им вручил гранаты,
Это я их послал на смерть…
Налетел,
На дыбы с испуга
Встал чудовище-паровоз!
Как быки, вагоны —
Друг на друга.
Все смешалось —
И под откос
Грохалось
И взрывалось.
А потом горели вагоны…
Утро бледное начиналось,
Утро падало на затоны,
Утро трогало солнцем зябким
Неостывшее место боя.
Двое было их.
На полянке
Хоронили мы их обоих.
После боя
Не им цигарки
Заворачивать козьей ножкой.
После мира
В зеленом парке
Не гулять им тенистой стежкой.
Мне теперь
Никуда не спрятать
Ужас
Смертью открытых глаз —
Всюду ходят за мной ребята,
Просят новый отдать приказ.
Вот они!
Два погибших сына…
Тает прямо в реку луна.
Где-то мост
Выгибает спину,
Мост —
Чугунная сатана!