Елена Ивнева - Наизнанку. Стихи

здесь бессильны заслуги и счеты былые отпали,

здесь условностей нет, здесь разорваны путы и цепи,

и лишь гости вздыхают о том, что они недодали.

шорох ветра в деревьях – и словно бы шепчет некрополь:

наслаждайся моментом, почувствуй дыханье свободы,

на потом не откладывай жизнь, ведь потом – только тополь

над последним пристанищем с надписью: имя и годы.

я хотела помолиться богу,

я просила бы: ослабь немного

упряжь жизни, раз моя дорога —

мало радости и много слёз.

я хотела попросить удачи,

исцеленья, а к нему в придачу

и любви, ведь без неё – иначе

жизнь – как будто бы и не всерьёз.

я хотела знать: так отчего же

на чужое счастье не похоже

то, как я живу, скажи мне, боже!

на излете оборвался крик…

за окошком жизнь текла обычно —

безошибочно во всём, привычно,

всеобъемлюще и в то же время лично.

лишь со мною оплошал старик?

зеркало, что за ужасные шутки?

нет у меня ни рогов, ни копыт!

мне от улыбки такой стало жутко,

да исподлобья недобро глядит.

зеркало, можешь спросить у любого:

хоть я не ангел, но вовсе не бес:

нет уж давненько беспутства былого,

к ревности, мести пропал интерес.

зеркало, что за надменная птица —

то ли павлин, то ли важный индюк:

что-то бормочет, видать, матерится,

крыльями пыль поднимает вокруг?

может, покажешь мне что-то получше —

есть же в твоем арсенале картин

мягкое, нежное… чьи это уши?

заяц трусливый нашелся один?!

зеркало, разве во мне не находишь

ни чистоты, ни любви ни на грамм —

только лишь сборище всяких чудовищ?

зеркало, кто это – маленький там?

это ребенок! чуть виден за грудой

хлама из мнений, учений, интриг —

сердце открытое – маленький будда.

зеркало, стоп! удержи этот миг.

послушай, отец, только не возражай —

давно у меня наболело,

но: то был не в духе, то я уезжал,

то ссоры, то важное дело…

послушай, не спорь, дай скажу в этот раз:

я думал, ты был слишком жёстким,

теперь же я понял тебя, ведь сейчас

я сам – воспитатель подростка.

я денег просил – ты давал мне совет,

я трусил – с тебя лишь усмешка,

за каждый прогул приходилось ответ

держать мне с ремнём вперемежку.

и позже, когда я – уж взрослый совсем —

творил не по-детски проказы,

хоть власть и имел, но меня от проблем,

спасать не спешил ты ни разу.

а помнишь, недавно, ты сильно болел,

а мне не хотелось подолгу

сидеть у постели – твой взгляд потускнел,

я думал: в общеньи нету толку.

в душе я сочувствовал, батя, тебе,

но всё что мог дать – бормотанья

о мужестве, воле, смиреньи, судьбе,

и не возникало желанья

обнять, посидеть голова к голове,

признаться тебе без гордыни:

спасибо за всё и спасибо вдвойне

за школу заботы о сыне.

отец, я ведь думал – успею, приду,

восполню общенья нехватку.

цветы вот принес – положу их к кресту.

смотри, я поправил оградку.

вот полночь бьёт, а сна всё нет и нет,

бессонницей раскрыт любой секрет:

и счёт слонов, и прочие уловки.

не счесть уму галдящих мыслей стай,

хоть ты мечтай, хоть память пролистай,

а телу все позиции неловки.

то звук машины – бьёт по нерву нерв,

то смех девчонок – беззаботных стерв,

то странный шум в открытое окошко —

всё гонит сон, всем раздражает май.

раз не успел уснуть – лежи, страдай!

еще на ноги навалилась кошка…

и вдруг в минуту редкой тишины —

чудесный звук волшебной новизны

нектаром точно попадает в душу —

запел призывы звонкий соловей,

и ночь как будто стала веселей,

и сон желанный вот уже не нужен.

и не слышны теперь ни шум, ни гам,

вниманье всё притягивает сам

певец весенний – раздаёт коленца.

и замолкают мысли в голове,

и забываешь о других, себе,

мечтах, тревогах – вот уж налегке

ты засыпаешь с майской песней в сердце.

не много скопить удалось работящей

на домик в деревне, но вот повезло —

нашла Антонина вполне подходящий

по деньгам домишко, всё ладно бы, но…

бревенчатый дом на краю деревушки —

соснового сруба печальна судьба:

хозяин покончил с собой, а старушка,

не выдержав горя, лишилась ума.

в лечебнице век её был бы окончен —

так дети решили, а дом – на торги,