Array Антология - Сквозь зеркала и отражения

Знаешь, когда баба в очках и на ней одежда, под которой не разберешь, что там вообще. То есть обычно сразу понимаешь, трахабельно или нет. Да и стишки у нее такие, знаешь, сочащиеся, влажные. А тут такое… чуть сразу обратно не сорвался. Подумал, что не продам. Но задержался, попил с ней. Представляешь, она жила на берегу моря, а с детства на пляж не выходила. Это было уже делом принципа. Напоил и затащил на пляж. Когда разделась, я не пожалел, что остался. Если назову ее имя, сразу поймешь, о ком я. Первая московская поэтесса сейчас. Уже без этих крымских пасторалей в стишках. Все больше грязного и вкусного. Но, правда, облядилась в процессе и, наверное, сопьется, но…

– Баня ближе к вечеру, сейчас уху заправлю.

Журавлев кивает, пристраивая удилища под навес. Не получается. Бьют по спине, когда отворачивается. Махнув рукой, идет к Архарову, который, присев на бревно, на камне режет щучьи головы. Журавлев на какое-то время застывает, наблюдая за процессом. Вид крови задерживается в его глазах тревожным восторгом. Вздрагивает головой, отвлекаясь, и, присев к рюкзаку, достает из него водку.

– А еще диалоги… это, брат, сейчас тренд. Чем больше болтовни в тексте, тем лучше. А у тебя их почти нет. Будто слет глухонемых. Понятно, что герои твои диковаты, но не совсем же неандертальцы. Вот и пьют, и бабьем не брезгуют, но все это в какой-то удушливой немоте. Гаркают, как допотопные: нож там передай, заходи на медведя. Тебе надобно их разговорить. Пускай поплачутся, что ли… поматерятся… поюморят… Чем причудливей и витиеватей, тем лучше заходит. Да и объем так набирать легче. Пару вводных абзацев, пятьдесят страниц болтовни – и вот тебе повесть. Так сейчас в основном и пишут. Люди же прежде всего в Интернете обитают, а там сплошное соревнование – кто красочней спиз…нет.

Журавлев, разлив водку, передает кружку Архарову. Тот, обтерев о траву нож, кидает рыбьи потроха в костер. Шипение вскипающей крови.

– Давай, брат, за природу. Где мы, кстати?

– Нигишламбское.

– Нигиш… как, мля?

– Ни-гиш-ламбское.

– Короче, вот за то, что ты назвал. Красиво у вас тут… Умеешь передать… Меня-то, честно говоря, день на третий в таких вот местах подташнивать начинает. Слишком просторно и свежо. А мне, брат, смог и пробки подавай. Надо и тебя в столицу затащить. Чтоб надышался. Городская проза всегда лучше продается. Подумай над сюжетцем, как один из твоих леших в город попадает. Кто кого поломает, а?! Кто кого?!

Архаров выпивает, вытянув руку в сторону и ладонью нащупывая первые дождевые капли. Журавлев шумно занюхивает луковым пером, присматриваясь к Архарову и разгадывая его беспокойство.

– В доме укройся, сильно польет, – говорит Архаров, водружая котелок с ухой на осиновую рогатину над костром.

– Думаешь?.. Вроде и не каплет.

Архаров набрасывает на плечи дождевик, и начинается основной дождь.

– А ты как же?! – перекрикивает ливень Журавлев, напоследок замахивая водку и семеня к веранде.

– Нормально! Доварю! – отбрехивается Архаров, подбрасывая в шипящий огонь чурки потолще.

Он тихо улыбается, помешивая уху деревянной ложкой, и с удовольствием курит, прикрывая сигарету козырьком пальцев. Какое-то время тихо. Только перестук дождя по крышке котелка и дну перевернутой лодки. Журавлев потерянно прохаживается взад-вперед по веранде дома, в метрах пятнадцати от костра. Заметно, что он доискивается взгляда Архарова, ждет, когда тот обернется. Архаров не оборачивается, и Журавлев преодолевает дождь с веранды.

– А еще баб надо побольше! У тебя они есть, но слишком редкие и заповедные! Фестиваль сосисок какой-то! В твоих текстах зашли бы такие, знаешь – кровь с молоком, ухватистые, с грудями медными! Пускай лесовики возвращаются в свои берлоги к теплому междуножью и безмолвно так, со смыслом еб…ся! А потом, не поделив междуножье, гоняются по лесам друг за другом с берданками! Такую драму, брат, можно завернуть! С мясом, кровью, сексом! Не забывай, что женщины читают больше! Это надо всегда в уме держать!

Архаров, с сожалением оглядев серый затянутый горизонт, снимает котелок с костра и идет в сторону дома.

– Опять же деньги. Сейчас только деньги людей волнуют. И тех, у кого их мало, и тех, у кого их хоть жопой ешь. Люди убиваются из-за них, убивают… В твоих же иноках это не проглядывается. Скажешь, что в лесу и так все под рукой? Может… Но всегда кто-то хочет больше. Вот ты хочешь?! Хочешь?! – подначивает Архарова Журавлев, зачерпывая рыбий бок. Архаров натянуто улыбается и чуть кивает. – Надо тебя по премиям потаскать. Это тоже отдельная тема. Для первой книги нет лучше рекомендации, чем несколько помельче премий или одна, но большая… Но там столько шкурных интересов, брат. Целые группировки. Некоторые, особенно ушлые, только на премии и работают. Сочинение на тему, так сказать. Однодневки в основном, но спрос-то какой? И так читают мало, так хоть копеечку заработать. Домой вернусь, прошерстю календарь.

Читать дальше