Анна Ревенко - Осень-зима. Круглый год. Часть первая

Алая ткань нежит кожу.
Каждым касанием гложет
Чувство в горячей груди…
Если ты больше не можешь,
Прочь всё скорее сорви.
И обуял всё огонь,
Волосы облаком дыма,
Сердце сжимает ладонь,
Всё потому, что любима.
Вдребезги все зеркала —
Свет погашу во всём мире,
Я этой ночи ждала.
Взгляд и зрачки стали шире.
Больше не вижу как прежде,
Новая я без защиты,
Без правил и без одежды.
Мы насквозь тьмою прошиты.
И кульминацией станет
Крик одичалой натуры.
Всё этой ночью сгорает:
Маски и сменные шкуры.
После останусь разбитой,
Как зеркала, в голой раме.
Эти стихи станут свитой
Вечно идущей за нами…

Подойди, но колючая очень,
Я тебя нанижу как на нить,
Исколю до безумия ночью
И не дам от уколов зажить.
Говори, источают слова фимиам,
Сквозь улыбку стекают на душу.
Подожди, но уже я тебя не отдам,
Ты мне станешь неистово нужен.
В глубину погружая, ломаю шипы,
Словно пытка наше слияние.
Ты меня изменил, вынул из скорлупы,
Научил целовать на прощание.
И теперь я скучаю, как фикус в кашпо,
Жду свидания, словно полива,
На мне стало существенно меньше шипов,
Но я также свежа и красива.
Только что делать, если ты не вернёшься?
Вырви с корнем, сорняком проросту.
А иначе однажды ты натолкнёшься
На погибшую от равнодушья мечту.
А пока у окна зацвету для прохожих,
Может ты, посмотрев как глазеют они,
Обо мне позабыть на минуту не сможешь.
Приручил. Не предай же великой любви.

Борюсь с собой,
Но это – сила.
Я в адский бой
Затем вступила,
Чтоб не насытиться тобой!
Война в тиши,
В одной постели,
На дне души,
Что в бренном теле.
И тут все средства хороши.
Бьюсь до конца.
Я просто знаю —
Сведёт сердца
Подобьем рая.
Как символ счастья – два кольца.
Но ты бунтарь,
Жить вместе – клетка.
И всё как встарь.
В покое редко
Тебя видали. Очень жаль.
Внутри пожар
Тушу слезами.
Как сила чар —
Связь между нами.
Я словно слепну в свете фар.
Куда бежать?
Люблю стихию.
Уж время спать.
Пишу стихи я.
Дал бог запретного желать.
Сгорю до тла,
Нет сил оставить.
Сплетаем по ночам тела.
Любовь смогла меня ослабить.
Страсть мою душу забрала.

Я делю всё на «до» и «после».
Кто тебе подсказал имя моё?
(Я теперь так люблю эту осень,
Потому что она о нём).
Ноябрём охлаждён наш вечер,
Сырость ходит за окнами дома.
Я прошу экономить свечи.
Каплю воска и каплю рома
Я смешаю в печати письма»,
Оттиск станет гербом старинным.
Тонким хвостиком под ним тесьма
Цветом крови с оттенком винным.
В этом свитке признание моё.
Ты меня за него не ругай.
Капли слёз высохли на нём.
Гул ветров и собачий лай
Отражаются от хладных стен.
Я в исподнем в своих покоях.
Да, не скромно, но только знай:
Я хочу, чтоб нас было двое.
Приглашаю под балдахин.
Раздевай меня словно муж.
И не нужно конфузных мин.
Мы не дети, созрели уж.
Грей меня, это поздняя осень
Сорвала с меня ветром приличия.
Жду тебя, как стемнеет, в восемь.
Рассмотри все на мне отличия
От той строгой с манер набором,
От той хладной как стёкла в окнах.
Будь моей благодати вором,
Будь туманом внутри на стёклах.
Только если я не дождусь
Этой ночью твой силуэт,
Дымом утренним растворюсь,
Выпив яду, шагну в рассвет.

Здравствуй, вечер.
В ноябре лёг снег белый.
Мёрзнут голые плечи,
Но ликую, ведь он первый.
Искрится цветным бликом,
Фонари его оттенили,
И луна золотым ликом
Затуманит даль на мили.
Тает снег тихо как дышит,
Шепчет соснам, что красивы.
Он следами свежими вышит.
Заплетён в тонкие ивы.
Скоро свет в доме погасят,
Высоко звёзды над землёй
Эту ночь серебром красят.
Свежесть снег принёс с собой.
Как хрусталь иней на окне
В капли по краям превратится.
Первый шаг зимы в позднем ноябре.
Всё. Пора с осенью проститься.

Игривая зима будет
В мехах как мещанка.
Она шуб тепло любит.
В ней стать и осанка,
Рук белых её нежность
Укрыта в большой кофте,
С плеча пала – небрежность,
Но на такой вкусной ноте.
На ней тонкие перчатки
Из нежной кофейной пряжи.
Её поцелуй краткий,
Почти невесомый даже.
Она ходит в сапожках
Поверх узких штанишек,
В сапфировых серёжках,
У ней этих льдов излишек.
Зима говорит просто,
Скорее всего дерзко.
Она среднего роста.
Всегда обнимает резко,
Хватает ладонью хладной
За шею и рассмеется
Губами с красною помадой,
В глазах зажигая солнце.