Анна Ревенко - Осень-зима. Круглый год. Часть первая

Я как-то не то,
Нет, скорее, не та.
Я больше себя
В зеркала не узнаю.
Когда-то повсюду
Мечталась мечта,
Вот только теперь
Чаще воспоминаю.
Я будто стою
За спиной у себя.
Точнее за той,
Что была лет в пятнадцать.
А там за окном
Золото сентября.
Стою и не знаю
Как к ней обращаться.
Окликну её —
Испугается, дрогнет.
Не будет со мной
Говорить по душам.
В руках её
Лист клёна долго не сохнет.
Я лист со стихами
Ей тоже отдам.
Быть может узнаёт
Во мне тень свою,
А я так люблю её ту
Непонятную.
Боюсь потерять связь,
Признание жую.
Жму в мокрой ладони
Страницу тетрадную.
– Эй… – И тишина,
Только кошка глядит
Ко мне в темноту
Сквозь пространство.
Моя муза также
Как прежде стоит.
Не слышит, глядит
На земное убранство.
Наверное, всё,
Больше мы не одно.
Стихов моих ей
Не смогу показать.
Она вечно будет
Смотреть в то окно,
А я вечно буду
Её вспоминать.

Помню, как я видела чудеса
В каждом мельчайшем цветке,
Как я гадала себе по руке,
Широко открывая глаза.
Помню, как боялась почти темноты,
Как мне виделись в ней фантомы.
Помню притяжение с высоты.
Помню ту атмосферу дома.
И на подоконнике белом читала,
Колени к груди подобрав.
Мне сна было мало и дня было мало,
И вверх, подбородок задрав,
Смотрела и слушала ласточек в небе —
Я звук этот летом любила.
Любила соль крупную на тёплом хлебе.
Игрушки в столе хранила.
Училась настырно лошадей рисовать
И птиц с яркими хохолками,
Любила ковры по узорам читать,
Водя в воздухе руками.
И не было дня, чтобы не мастерить,
Не выдумывать куклам наряды,
И некогда кисти от красок мыть…
Быть собой – нет милей награды,
А тогда я была собой.
Жаль детство не пережить дважды.
Лишая страниц календарь отрывной,
Всем дано повзрослеть однажды… увы.

Есть прелесть в простых вещах:
В окне с белой занавеской,
В веснушках на её плечах,
В горячих домашних кексах,
В баночках из под крема
С набором пуговиц старых,
В корочке свежего хлеба…
В гуляющих пожилых парах.
А сколько поэзии в парках,
От них пахнет ноябрём.
Уже в кофте совсем не жарко,
Даже очень погожим днём.
А ещё старые дома,
В них свои древние секреты.
Книг потёртых стоят тома
Там на полках вдали от света.
А ещё на перилах отметины,
Может даже о любви слова…
Мелочи, если они замечены,
Значит память о них жива.
Я иду по старому городу,
Провинция, ели у администрации.
Рада даже осеннему холоду
И Ильичу в голубях – папе нации.

Усталость тебя не взяла.
За окнами тишь,
Вдали отголосками поезда.
Скрипит высоко
На дереве сломленная ветка.
Тебе не легко?
Дум всяких поймала тугая сетка.
То не мечты,
Идеи, планы, то не сожаленья.
То мечешься ты,
Переживая стихов рожденье.
Засни хоть к пяти,
Забудь на час о своей тревоге…
Будильник звенит,
Свистает сознанье твоё на ноги.
Но будто свинец,
Утром станут горячие веки.
Терновый венец —
Бессонница на человеке.

День отвратительный парил —
Столько проблем кружилось.
И далеко не всё получилось —
Похоже на схватку без правил.
И вот, я пришла в печали,
Слёзы запрятав в молчание,
Скрыв мнение, доводы, знание
Как лопнувшие скрижали.
А он посмотрел на меня такую,
Выгнал в комнату диван душить.
Сам отправился ворожить
На кухню, взяв кастрюлю.
И тогда через сон доносилось
Облако запаха аппетитного крайне.
Соус готовил, держал процесс в тайне…
Там что-то и жарилось и варилось.
А ещё наливал ароматного чаю,
А ещё горячие подавал гренки…
В такой глубокой с цветочком тарелке…
Я в этом мужчине души не чаю!

В отражении самовара
Какой-то немыслимой глубины
Струится туман горячего пара,
И мысли на донышко погружены.
Я спрячу там тень разочарований,
Я время там спрячу, что минуло зря,
Я спрячу неправду скупых признаний,
Я спрячу залюбленного тебя.
И выпью до дна этот чай с рябиной,
Пусть горечью перебьёт отвращение,
А всё же любимый мой был скотиной
И не заслужил ни на миг прощения.
Жалею ли я, что боролась столько
За право надеяться на счастливый конец?
Времени, юности жалко только.
А время стремительно убегать спец.
Прошло то удушливое чувство,
Когда я, встречая его случайно,
Боролась с рыданиями отчаянно.
Теперь я смотрю на него и пусто.
Так вот, самовар и рябина… но я
Совсем не люблю даже рябины запах.
Грусть ко мне подошла на пушистых лапах
В середине сереюшего ноября…