Владимир Шевцов - Стихи и Рэйки

Следует учитывать также, что при каждом переводе стихов с одного языка на другой всегда что-то теряется. А теперь можно представить себе, как после всех этих переводов прекрасный цветок первоисточника, обладающий красотой всех своих форм и изысканным ароматом, вдруг предстаёт перед нами в виде ободранного стебля, по которому можно лишь догадаться, что это был цветок. Даже самый гениальный дословный перевод не может передать всей гаммы чувств, ощущений, сравнений и красоты первоисточника.

Возвращаясь к духовному наследию доктора Усуи и оставляя красоту и изящество поэзии вака для японцев, остаётся довольствоваться только содержанием стихов императора, которые носят в основном воспитательный характер. Дословный перевод позволяет выделить основной смысл содержания стиха и даже уловить его аллегорию, но многое зависит также и от субъективного восприятия переводчика.

Например, содержание первого стиха императора «Луна», приведенное к размерности вака выглядит следующим образом:

Здесь, по всей видимости, слово Луна имеет двоякий смысл и является демаскирующим фактором для аллегории. Казалось бы, причём тут Луна, когда в стране идут изменения и старшее поколение, не принимая этих идей, уходит в мир иной? Аналогичная ситуация происходила и в нашей стране, когда миллионы людей старшего поколения, воспитанных на коммунистических идеях, ушло в мир иной, не приняв идеи «перестройки», развала СССР и «демократических» реформ Ельцинского периода.

Но дело здесь в том, что Луна тоже имеет фазы изменений, но при этом остаётся та же. Этот вопрос и волнует императора, какой будет страна после всех перемен? Останется, как и Луна, та же или будет другой?

Поэтому скрытое содержание этого стиха можно выразить так:

В противном случае, зачем нужны были все эти жертвы? История подтверждает правоту императора, и после всех перемен Япония действительно стала ведущей державой Юго-Восточной Азии.

Если взять второй стих императора «Небо», то здесь важное значение приобретает смысл слова «кокоро». В Японии есть свое понятие – «кокоро», олицетворяющее одновременно «ум, сердце, душу, сознание». Понятие «кокоро» в традиционной японской культуре рассматривалось не только как эмоциональное содержание произведения, но и имело глубокие онтологический и гносеологический смыслы, являясь символом всеобщей связанности вещей. «Кокоро» могло записываться разными иероглифами: син/синь – «сердце, душа, психический центр, сердцевина»; насакэ/цин – «чувство, любовь, симпатия, эмоциональный»; и/шэнь – «намерение, желание, воля; настроение, чувства, душа; мысли». Таким образом, «кокоро» превратилось в отличительный признак и неотъемлемый атрибут человека, психическую и познающую деятельность, способность чувствовать, выражение индивидуальной воли и желания. Если в данном случае говорится о сердце, то, как сказано выше, это сердце человека, природы и стихотворения, то есть единая сущность. Если говорится о душе, то это единая душа и человека, и природы, так как человек и природа (мир) составляют единое целое. Учитывая всё сказанное, можно предположить, что смысл данного стихотворения можно выразить следующим содержанием:

Отсюда следует, что понимание содержания зависит от субъективного восприятия стиха, а возможных вариаций здесь очень много, в этом и заключается вся глубина скрытого смысла данного стихотворения.

Также следует обратить внимание и на стихи с заглавием «Случайная мысль». По всей видимости, в этих стихах или очень глубокий скрытый смысл, или его нет. Поэтому содержание этих стихов следует понимать напрямую.

Император всегда носил с собой блокнот и карандаш и мог за день написать до пятидесяти стихов. Такая плодотворная поэтическая деятельность могла привести к тому, что такие стихи записывались, не вкладывая в их содержание какого-то скрытого смысла, что требовало дополнительного времени, которого у императора было мало.

Возникает вопрос, почему не кисть и краску носил император, ведь иероглифы надо рисовать, а не писать, да и воспитание императора включало не только изучение и искусство стихосложения, но и каллиграфию.