Владимир Кириллов - Конгломерат

Кармелита – нерусское имя.
Почему же в соседнем дворе
(Не в Мадриде и даже не в Риме)
Проживают их сразу же две?

Вот выходит одна из-под арки —
Выплывает высокая грудь,
И походкой нетронутой ярки
Начинает свой утренний путь.

И тогда устремляются взоры,
Как стволы под один горизонт,
Где чулки украшают узоры,
Или тыл переходит во фронт.

А вторая ракетой на старте
Замерла у открытых дверей.
Тут уж взгляды в безумном азарте
Очень преданно прыгают к ней.

И на что там смотреть – неизвестно —
На потасканном дефиле.
Может быть, Кармелитам не место
На святой православной земле?!

С каждым годом Победа становится злее,
Или с возрастом я становлюсь всё мудрей.
Вижу тощую спину хромого еврея
И открытую пасть Бухенвальдских печей.-

Вижу хлев на краю разорённой деревни,
Где горят старики, как в жаровне дрова.
И чернеют скелеты плодовых деревьев.
И рыдает взахлёб молодая вдова.

Вижу русских солдат, вмёрзших в лёд переправы —
Их останки не примет родная земля.
По пшеничному полю мимо стройной дубравы
Проползает гремящая сталью змея.

Слышу стон матерей над слепой похоронкой —
Эти слёзы бумагу способны разъесть.
А испуганный взгляд босоногой девчонки,
Что мечтала счастливой сейчас быть и здесь!

Так зачем мне теперь говорят о Ленд-лизе,
Про какое-то дутое войско – РОА?!
Может, хватит душе заниматься стриптизом,
Может, правде в глаза присмотреться пора?

Вся Европа легла под безумного фрица,
Пол Европы пришло сеять ужас и смерть.
Сколько жизней ушло, чтоб смогли убедиться,
Как умеет сражаться лишь русский медведь?!

Пусть сегодня жужжат словно пчёлы поляки,
Пусть Америка вновь утопает во лжи —
Кулаками махать хорошо после драки,
Можно жить и над пропастью, даже во ржи.

Мне не жалко врагов, что нашли здесь могилу,
Слой за слоем они удобряют поля.
Мы за мир и свободу. Богатырскую силу
Мы не тратим впустую, на мелочь и зря.

Сменяются солнце и тучи свинцовы:
То снежный заряд, то приволье лучей.
Вот так рассыпается ветхое слово
Среди упоительно пошлых речей.
Рука произвольно вершит звукосмыслы,
Прелюдией льётся слащавая речь,
Не просто во веки, а ныне и присно
Стараются нищую душу сберечь.

Сгорают до сажи фальшивые строчки,
Теряется втуне кривая тропа,
На азбуку Морзе похожи три точки,
И надо ли спорить до пены у рта?

Но коли, читая, вступаешь в чертоги
И музыку слышишь заоблачных сфер,
Немногим подвластно, поверьте, такое…
Лишь тем, кто увидеть успел и сумел.

Даже не с кем мне поговорить
(Ты ушёл, и сразу стало пусто)
Про не слишком чистое искусство
И искусство в этом мире жить.

Я помню, как мы спорили с тобой до хрипоты
О мерзостях давно в зубах навязшего ГУЛАГа.
Но был уверен я всегда, как был уверен ты,
Что кровь до капли отдадим за честь родного флага.

С улыбкой ироничной на губах
Ты очень мягко относился к людям.
Давай, сегодня спорить мы не будем:
Из праха вышли, обратимся в прах.

Но оставляем на Земле зачем-то, уходя,
Не только память, в купе с ней истерзанные души.
И пусть они саднят, среди ещё живых бродя,
Ты так красиво говорил и так красиво слушал!

Талант не зарывается в песок,
И не горят в огне стихотворенья —
Пусть через годы, через поколенья
Пробьётся к вечной жизни колосок.

Быть может, всё, что ты задумал сделать, не успел —
Нам времени отпущено, по сути, и немного,
Но ты работал, ты мечтал, надеялся, хотел
И без сомненья протоптал к сердцам свою дорогу.

Мне очень жалко президентов,
По большей части, импотентов.

Мне очень жалко либералов,
Им что ни дай, всё будет мало.

Мне очень жалко демократов,
Их часто посылают матом.

Мне очень жалко депутатов,
Живущих на одну зарплату.

Мне очень жаль архиереев,
За то, что им никто не верит.