Мария Степанова: Старый мир. Починка жизни

Нет,
Не то, чем грешат,
А то, чем зеленеют и раскудрявливаются.

Нет, не то, что костенеет,
А то, что водит по воле воздуха
Голыми ветками по его голубой воде.

Когда я буду усталое щетинистое насекомое —
И тогда умирать будет жалко:
Хорошо гулять в молоке.

Молодые солдатики
В широченных штанинах
Живут как стволы на весенней улице.

Что ты такой воскресший?
Да так, брат, – отвечает, —
Так как-то всё.

Тела поэзии, вы валяетесь тут и там,
Как отстрелянные пластиковые гильзы,
Не умеющие разлагаться.

Умрешь, с собой не возьмешь.
Воскреснешь, по шву не треснешь.
Вылетит, не поймаешь.

Как говорится,
Слово – не Воробей.

Не пять ли малых птиц
(синичек воробьишек прочих ласточек) —

Не пять ли малых птиц
Купили за два гро́ша?
Вы обошлись дороже.
Вы лучше многих птиц.

А весна такая мусорная, жиденькая,
Словно медсестричка в тапочках на бо́су
Из операционной выскочила
В больничный дворик покурить.

Он мне сказал:
Лазарь, давай уходи оттуда,
И где застряло жало —
Я его выну,
И если там какой еще засел осколок,
Его мы тоже разъясним.
И это, красное, все это red and wet ,
Вся эта thing , какую не назвать словами,
Уже четыре дни как в трупной яме, —
Оно усиливается и встало и идет.

Он сказал мне: Лазарь, иди сюда.
Он ввел меня в дом пира.
Его знамя надо мною любовь.

И левая рука под моей головою,
И правая рука меня обнимает,
И еще одна какая-то рука
Лежит, как всегда, у меня на макушке.

Ты держишь мою голову с уважением,
Словно корзину с праздничным содержанием,
Выстеленную пальмовыми ветвями,
Доверху набитую шоколадными яйцами,
Фигами и финиками, сладкими перепелками,
Полную колбасными пальчиками.

Ты держишь мою голову, как корзинку,
Украшенную бантиками,
Переложенную веточками,
Как симпатичную пасхальную корзинку,
В которой лежит моя голова.

Береги ее бережно, неси тихо:
Сквозь кость, как вода, пробегает лик.

Можно ее положить в мешок.
Можно ее посадить в горшок.
Вырастить базилик.

Римлянка с бурей пшеничных волос,
Грубо собранных в груду,
Сидевшая у круглого фонтана,
Кому-то в телефон отвечая.
Мужчина в кожаной куртке
На темном кожаном теле,
Делавший зарисовки в тетради

Грифелем карминного цвета.
Мальчик в Саратове. Старуха у кассы.
Продавец светящихся пластмассовых летающих
машин.

Я хочу быть каждым из этих людей.
Я хочу спать с каждым из этих людей.

Входить в их дома как воздух,
Входить в их тела, как восточный ветер,
Трогать языком их круглые зерна
Мочки ушей
Голубые белки
Белую шерсть от запястья до локтя

Сонную тень от пупка до паха
Ребра, ключицы, лопатки

Синяя ткань рабочего комбинезона
Черное платье в мелкий белый горошек

Все это неминуемо воскреснет.

Все это неминуемо минует.

Рука, похороненная на Марне.
Рука, похороненная под Нарвой.
Рука, лежащая в галицийских болотах.
Пепел руки, не лежащей нигде.