Ольга Кулькова - Вратами радости

В саду у дома – облака пионов,
В тени малина спеет потаённо.
С полголовы моей – такие груши!
А у плетня развесил ревень уши.

Бельё крахмальное из шкафчика со скрипом
Манит прилечь на мягкие постели.
Здесь, если б вы случайно заболели,
То пили б чай с малиною и липой.

Здесь дом любви, здесь вечно ждут и любят,
Здесь время зачарованно течёт.
Здесь места нет сторонним, чуждым людям.
Улыбка бабушки здесь бабочкой живёт.

Я помню эти ласковые руки
И голос искренний, весёлый и родной.
Забудутся страдания и муки —
Здесь дом Любви. И лишь её одной.

Поминай меня в своих молитвах,
Чистая прекрасная душа.
Я вдали, в трудах своих и битвах,
То тщеславьем, то унынием греша,
Буду всё же чувствовать неявно
Благодать, что призвана тобой.
Поспешит ко мне мой ангел славный,
За меня поборется с судьбой.
И во сне, когда миры открыты,
Я мольбу твою увижу обо мне —
Белой лилией, слезинками омытой,
Что цветёт у Спаса на окне.

Пусть небо серо, пусть вздыхает хмарь,
Но позади уже декабрь и январь,
И, дни последние считая февраля,
О тёплом свете тихо думает земля.

Ещё под снегом дремлет первоцвет,
И жёлудь бурый не готов пуститься в рост,
Но воздух так таинственно согрет
Весны дыханием, пришедшим с дальних звёзд.

Ещё и почки не набухли – не пора,
Но в сердце – радость ясная с утра,
В душе – томление и жажда новизны,
Как знаки явные невидимой весны.

Моя душа не угасает,
Во мраке светит маяком,
И я иду к нему – босая,
И колокол звонит – по ком?

Вся жизнь лишилась основанья,
И дом мой – пуст, и хлеб мой – тлен.
Невыносимо расставанье.
Но я – душа. Встаю с колен.

Я не живу единым хлебом.
Я не живу – одним тобой.
Душа моя причастна небу,
Придя на землю, как на бой.

Я буду жить, питаясь светом:
Душа светла, и свет – с небес.
Перезимую. Будет лето.
Свершится чудо из чудес —

Душа и сердце исцелятся,
Прогонят мрак и холод прочь.
Я, как дитя, смогу смеяться,
Хотя сейчас – вдохнуть невмочь.

Всё перемелется, и будет —
Небесный хлеб на блюде дня.
В сплетенье времени и судеб
Душа моя спасёт меня.

Иду за новою строкой
Всегда в берёзовые кущи.
Здесь оставляю непокой,
Благословляя всё в грядущем.

Я обнимаю тонкий ствол,
Что, словно жизнь, – и бел, и чёрен,
И ощущаю – гнев ушёл,
И самый воздух миротворен.

Ушла заклятая тоска
И о несбывшемся страданья.
Я вновь – лесная, я – легка,
О счастье вспомнив утром ранним.

Спокойным внутренним сияньем
И тайной радостью отныне я живу.
Любовь моя – со всем живым слиянье,
Она лишь держит душу на плаву.

Отныне не стремлюсь я к совершенству,
Меня не греет дальний идеал.
Иду тропой любви и веры женской,
Приемлю то, что Бог мне ниспослал.

Пока зима, и белый кокон,
Во сне так сладостно мечтать,
О синеве раскрытых окон:
За ними – свет и чистота.
А что до сна —
Придет весна.
Придет весна и всех пробудит,
И умирать никто не будет.
Все сбросят коконы, и снова
Крыла заплещутся шелково
В высокой майской синеве.
Плескаться будет в голове
Вино весны,
Хмельной нектар,
И будет жизнь – как дивный дар,
Не будет сна, что яви краше,
И сможем мы летать ночами
Над вешним миром башен, пашен,
И будет нам никто не страшен,
И обернутся мелочами
Все скорби зимние легко.
Мы улетим так далеко,
Что с высоты узрим планету,
А прилетев, иного света
Ей принесём в своих очах.

Так чьё-то – детское – ожидание чуда
Превозмогает твоё «Не хочу, не буду!»,
Твоё отчаяние и разочарование —
Чтобы свершилось обетование.

Ты смиряешься с тем, кто в тебя поверил
Наперекор твоему сомненью —
И ради него открываешь двери
Самому главному своему свершенью.

Что-то слишком ценное, памятное,
чтобы отдать другому —
Высокая нота итальянского дивного голоса,
Мысли о древнем любимом мифе,
Отблеск закатного дальнего моря,
Нежный взгляд тобою безумно любимого,
Воспоминание об отчаянной ночи,
Стихотворение на едином выдохе,
Дружба, не отступившая
перед угрозой смерти —