Яков Есепкин - Порфирность. Готические стихотворения

Только вспыхнет блажная Звезда,
Ангелочки презрят убиенных,
Мы о золоте выйдем тогда
Из всенощных садов недотленных.

Светила в трауре пылают
И тернь одна с небес виется,
И ход наш крестный устилают
Шипы со роз, чей морок льется.

Виждите огненные точки,
И звезды ныне всекровавы,
Так соберем еще цветочки
Хотя для рдеющей оправы.

Начнется пурпур воссиянный
Мерцать во терниве бутонов,
И черный купол недыханный
Зажжет шиповье наших стонов.

Бросят ангелы красный жасмин
Во отверстые нашии гробы,
Вспламенеется горний кармин
Ярче золота ангельской пробы.

Как распятия наши горят
И цветами блажные дивятся,
Пусть чудесно тогда говорят
Ангелки и в жасмине резвятся.

А приидут со персти купцы
И вопросят: зачем он алеет,
Мы кровавые снимем венцы,
Зрите цветность – се кровию тлеет.

Как неможно, Господь, четвергов миновать,
Мы распишемся в бель и явимся на святки,
И пороги начнем тяжело собивать,
Пурпурой ангелам застилати кроватки.

Колыбели и те лихо Смерть прибрала,
Мало нежились в них черневые младенцы,
Благодатный огонь серебрит зеркала,
Да неделя стучит во изветхие сенцы.

А и сами, Господь, превлачились к Тебе,
На земле нас одно святари не любили,
Но увязли теперь в красноталой гурбе,
Колокольцы по нам нощно сребром и били.

Нам Христос золотые слова
Полагал, расточаясь во крови,
Как церковная вера мертва,
Мы соидем алкати любови.

Буде истинно слово горит
И Христосе возжалует чадов,
Он тогда нашу святость узрит,
К нам прельется и цветь вертоградов.

А не станется краски златой,
А кровавые лики сотлеют,
Низойдем от иконы святой —
Мертвым крови елико жалеют.

И наши скудные цветочки,
И эти ямы луговые
С небес превидят ангелочки,
Христосу молвят: «Се живые».

Блудницы тще упоевали,
Алкати бесам свежей крови,
А мы томительно свивали
Цветы и бились во любови.

Христос опустит долу веки,
Не зряши свет златой на синем,
И в Божьих матрицах навеки
Мы о венцах таких застынем.

Тяжело и вовек премолчим,
Затупятся ль холодные косы,
С голубых рукавов источим
Васильковые темные росы.

Не могли ото пиршеств земных
Упасти хоть лазорные крошки,
Так у ангелов красок иных
Мы не спросим: горите, волошки.

Сколь небесную цветность алкать
Изжелают цари в Назарете,
Будут мертвых певцов окликать —
И тогда мы явимся во цвете.

И неславно легли под лядащей косой,
Боле неча унесть, кроме чарок сребряных,
Только Смерть нас одно побирает красой —
Хороши васильки меж цветков ея рдяных.

Иисусе, горят золотыя хлеба,
Исчернились они, завиясь колосами,
Нощно лгали Тебе и сквернилась божба,
И пеяли глушцы князевыми басами.

Как осядет смуга на юдольных верхах,
Во трапезных съедят любояствия тратны,
И тогда ангелки в разукрасных пухах
Вдоль гостинцев пречтут наши косточки святны.

Юровая сирень отцветет,
Белый клевер в лугах вспламенится,
И Христос убиенных пречтет
Ко святым, и начнет им тризниться.

Возлетят же тогда ангелки,
Неудобицы пламень овеет,
Пятидольные наши цветки
Смерть сама загасить не посмеет.

Возлетались и мы далеко,
Чтоб узреть кровоимные нети,
Где лишь мертвым тризнятся легко
Отоцветшие гроздия эти.

Молчат угодники святые,
Во рже безмолвствуют церкови,
Слились и камни золотые,
Гореть ли им в стольградной крови.

И где хазарские реченья,
Мертвей их стрелы Аримана,
И разве снег первокрещенья
Чужд фарисейского тумана.

Крестил Господь нас огонями,
Венцы точащие скуются —
И над холодными камнями
Цветки нетленные взовьются.

Вертограды поидем белить,
До средин ли язвимы зелени,
Восхотят наши крови прелить —
Сами в персть всезаставим колени.

Эти меты белее пелен,
И начинут они озлачаться,
Перебитых не взнимем колен,
Что ж святым на царенье венчаться.