Зоя Резанова - На перекладных – к себе. Книга 2

О толерантности?!
Да я б сейчас взорвалась…
Да ладно, пусть ещё чуть поживёт!
Пока стошнит её. Она меня жевала,
Швыряла много лет, а кто поймёт?
Один из рода унижал, другой – войной
Гражданской «радовал» себя,
А также и ссылал, что речки вброд
Не смог бы, не осилил, лишь гребя
На лодках, уходили в никуда.
Вернулись – часть, прощением согнуты.
О милости, великодушье рук
Что сделали, что лапоть был надутым
Сапожки лучшие, яловые – счёт…
Я это познавала с каплей соли,
Когда семья росла из двух корней.
Кого мне ненавидеть? Чью из долей?
Кого любить? Любить всю жизнь – зазря?
Да, не зазря! Скажу вам по секрету:
Когда ты там чужой и здесь ещё чужой,
Но жизни нет другой, живу я этой.
И каждый я люблю, он каждый свой.
А толерантность к горлу подступала,
И мне хотелось только лишь тепла,
Которое рожденьем обязало
И удержало неумелое дитя…
Сегодня всё понятно, но тогда…

Вобрал в себя лишь только то,
Что было нужно и возможно.
И здесь опять: пальто, манто,
Аксессуары, холод – дружба.
Пробежка, пару гирь на грудь,
Ракетки, ствол, мячи из пушки,
Дрезина, новенький пароль,
И речки не проход, всё устье…
И день идти, и ночь идти,
И снова сон, хотя не дело…
Дошли так многие – ушли,
Но лишь стремились к беспределу.
Вобрал лишь то, что мог вместить.
Чужое свойским и не станет.
Хулить кого-то и блюдить,
Себя найти под словом «стало».
Но вот и так, и посему
Хорошее – в болотной тине,
В трясине, не дойти к нему.
Коли решишься, можно сгинуть.
Хабалки, скачки, домино —
Всё схвачено иль ухватило
Здесь взгляд один, иль два, иль три —
Понятна, но не всем, картина…
Каждый раз, не спеша, раз за разом
Отпускаю себя от себя.
Не успеешь моргнуть даже глазом —
За закатом рассвет тормоша,
Ставит ножку и тенью пугает,
Но потом и ликует, и рвёт
Лист, что первый, последний, прощает,
Всё по новой, пока не поймёшь,
Что себе сам настроил преграды,
Что без смысла не есть хорошо.
Что награды кому-то не надо.
Лишь бы время, как «время» пришло…

И собою не раз, и мой взгляд
Не настойчив, разборчив —
Не скрою.
У души только чистый наряд.
Я тебя обнимала, любила,
И сегодня люблю, но мы – врозь,
Обречённые счастием мира,
Безграничьем, проходом насквозь.
Без задержек, без скуки и сна
Всё весна и зимою, и в осень…
Только лето любила всегда.
Шла вперёд без вопроса: «где носит?»
Полыхали зарницы – гроза
Ничего не просила, списала
Без претензий к себе и ни-ни…
Всё своё на себе – одеяло.
И цветов, разнотравия шёлк,
Где, возможно, лесистые горы,
Как природа решит – знает толк
Иль взымает неистово.
Не сжигая мостов, просто жить.
Человек обустроиться сможет,
Если есть для кого миром быть —
Стать, конечно, природа поможет.
Ограничился как-то и сник,
Сам себе у виска покрутил.
Только «правда» – жестокий старик
Иль старуха – устроит привал.
Поменяет словесную суть,
Или красок набор с золотым
И понятно: отыщет восторг
И приложит красивые дни,
Но в одном, но один…

Прочитала слова: может быть, я тебя полюблю…
Улыбнулась бы раньше,
Но сегодня мне жаль. Это крик —
Сердца стон, как последняя капля дождя,
Влаги капля, что осталась для жизни на пяльцах.
То ли быть, то ли нет,
Жить для жизни или смеяться,
Смеяться паяцем.
Разрушая последнее, что удержать
В жизни может,
Что себе, как мужчине,
Созданием скромно поможет
И удержит, и вновь прорастёт
Жизнь – зерно.
Если есть устремление,
Чтоб улыбку и счастье нашло…
Разговор сей идёт – значит,
Всё-таки вам повезло…
В осознании жизни вам бы только
Услышать меня, как фрагментик любви,
Что соломинкой Бог посылает…
Сердце чьё может жить и гореть,
Где-то есть в нём любовь,
И она может быть вновь бескрайней…
Будь, мужчина, мужчиной
Рядом с женщиной, пусть и беспечной,
Но мужчиной для Бога, сынов
У которого много и вечных.
Каждый дорог, любим,
И откроется жизни дорога
Жизни для и во имя любви
Для себя и себя, в Нём и с Ним —
Ведь для жизни осталось немного…

– Сын мой! В чём вопрос?
Что привело, говори, я слышу…
– Говорить? Да, конечно, сейчас…
Лишь мгновенье – я вновь её слышу.
Я же вижу её во всём,
Я не сплю без её объятий.
Я с ума всё схожу, подлецом,
Но уверен был: не заплачу…