Олег Швец - Роудмуви

И когда засыпала у тебя на руках,

ты телом вдруг знал, что оно давно было лишено куска,

он вернулся, когда она родилась.

Каждый вечер, когда она грызла твой палец,

моргала все медленней, становилась теплее и тяжелей,

тебе было впору плакать и петь:

ты что-то шептал прямо в пух на её макушке,

который пах как самая нежная в мире хрень.

Для тебя нет ничего главнее, наверное, и теперь.

Папа устроил тебя в политех, чтобы от армии, и чтобы как у людей,

а знакомый бандит предложил работу:

мотаться в финку, оттуда – возить барахло, туда – водку

8

Между тем возвращается ее бывший с душой и телом, коцанными Чечнёй.

Он оказался твоей дворовой роднёй,

вы бухали неделю, он учил, что война – это тоже такая жизнь:

если можешь – двигайся и дыши, а если не можешь – тем более и поживее.

Ты тогда ему не поверил,

думал, что жить это значит – стоять столетье, а лучше два,

в позе «ни шагу назад», будто за тобой москва,

врастая в землю, как пожилые дома и деревья,

а в твоей тени чтобы – счастливая мелюзга.

Позже, когда ты давно уже вынесешь на помойку гитару и кимоно,

он тебя встретит в подъезде, до вони больной,

спросит стольник, вскоре загнётся от алкоголя,

и вот вас двое в зале питерского крематория,

ты скажешь – «Давай, чувак. Ты был, похоже, прав:

пока ты можешь двигаться и дышать, стоит делать и то и другое.

Чучелом или тушкой, пешком, ползком или вплавь,

по-любому».

9

Как-то вернулся из финки, кривой, без бабок и барахла.

На Брусничном – новый начальник докопался из-за бухла.

В коридоре – чьи-то ботинки, большие, лаковые,

туда-сюда, это вася, друг детства, очень приятно,

выпили-закусили, он отправился к себе в Автово,

ночью ты потянулся к ней, а она – чужая.

Унылый ты, – говорит, – какой-то, зачем вообще от тебя рожала.

А ты ей: Что за вася, что за хрен с горы?

А она: да ты достал меня, – говорит, -

– ни цветочка за год не подарил,

а вася – купил пылесос и малявке игрушек,

и на хрен ты вообще такой нужен,

вечно – то бухой, то в финке.

Кстати, мы переспали, а что не видно?

Ну и прочие слова понятные и обидные.

Ты откуда-то вспомнил как каменеть лицом,

молчать, будто сейчас убьёшь,

по хате метаться, как в аду мускулистый черт,

швырять в рюкзак барахло,

ну вот это вот всё.

В том возрасте только делаешь вид «Подумаешь, заскучала, с кем-то переспала"

А внутри это жуть как жжёт, от обиды, неотданного тепла,

а всего сильней – от того, что она права.

Свалил, как положено, в ночь, с трусами в кармане,

поселился у кореша на диване,

вы мутили какую-то тему с унитазами из малайзии,

купили ту самую бэху, срывались к морю с утра в полпятого,

всяко колбасились.

А ты так до сих пор и не понял толком:

было ли дело в васе или ты просто хотел свалить и нашел повод.

Так как-то закончили политех, открыли АОЗТ, сняли большую хату,

а дочь между тем росла, с твоими глазами копия матери.

10

Въезд в запиндовский район: стела, бетон, на бетоне – мох,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.