Джулиан дабл Джей - Миллиардеры везения

Пятая: Роман имеет необычную форму, содержащую несколько пластов изложения, которые, очень надеемся, внесут увлекательное многообразие в чтение книги.

Шестая: Вы имеете возможность стать полноценным героем этого произведения, поскольку на его страницах вы по праву можете чувствовать и воспринимать себя единственным его хозяином.

Седьмая: Желаем Вам всевозможных ярких впечатлений от прочтения и несомненного Успеха после освоения «Супербестселлера «Игра», или Манускрипта Опри».

Я хочу послать Вам телеграмму… Любой может получить её, любой поймёт её незамысловато-противоречивое сообщение… Скорее, шутку её юмора сумеет понять каждый, потому что это послание – эпиграмма, да, эпиграмма на самого себя. Любой может сказать: эта эпиграмма – телеграмма самому себе… Вы читаете её, всё больше и больше понимая, что написана она единственному человеку – она написана для вас и писалась она вам, а вы так этого до сих пор и не поняли…

Например, вы встаёте утром со своей тёплой постели. За окном определённо – весна, такая вот обычная благодать томного, посеребрённого инеем многообещающего мартовского утра… Синева мягко просачивается в окна, открывая широкую и ясную дорогу новому солнечному дню. Щебетанье разнокалиберной птичьей мелюзги, запах закипающего, бодрящего воображение кофе от соседей, и вместе с тем, невесть откуда орущий истошно голос молодого розовощёкого почтальона, стучащего в ваши двери: «Откройте, граждане! Вам телеграмма».

– Чего орёшь, какая телеграмма? – думаете вы.

Ну, каково? Далее – более. Вы открываете, наконец, неподдающимися спросонья неуверенными движениями двойные железные двери, и расписываетесь за телеграмму. Причём, молодой курьер явно обескуражен вашим, светски выражаясь, не совсем прибранным видом вынырнувшего из зимней спячки немытого, простите за выражение, снежного человека. Но это так, к слову…

Итак, телеграмма. Телеграмма в форме эпиграммы на самого себя. И, неважно, кто её написал. Она про… тебя-меня. Я думаю никто из нас, людиков, не будет особо протестовать против абсолютно очевидного факта – все мы заложники собственного близорукого «бредоумия». Каждый «я» живёт в огороженном от остального мира пространстве бесконечных иллюзий и выпендрёжного «умствования». Поэтому, если в дальнейшем я буду употреблять имя собственное и вести речь от первого лица, не заблуждайтесь, здесь кроме вас и вашего мировосприятия – никого.

И вот, вглядываясь в послание на обычном белом листке в формате телеграфного бланка, ты-я думаю: «А на кой хрен мне, собственно, долбаные стишки непонятно от кого (телеграмма без обратного адреса)?..» И тут вдруг на меня находит прямо-таки метафизический ужас, холодеют конечности и выступает предательский пот, капитально увлажняя мои подмышки (ну, всё, как положено в подобной ситуации), ибо! я осознаю, что телеграмму писал я сам, но явно в какой-то другой жизни, вернее даже, в другом облике и другом биологически-духовном статусе, о котором я ровным счётом ничертошеньки не помню. Справившись с волнением и судорожно припоминая события недавнего прошлого, постепенно успокаиваюсь при мысли, что не пил спиртного и, в общем-то, никогда не принимал ни галлюциногенов, ни наркотиков… (да, клянусь, в этой жизни ни разу…), и поэтому уж точно не «заслужил» ни видений, ни пришествия каких-нибудь троллей или «белочки». Но послание реально, я, слава Богу, тоже, и перечитывая строки телеграммы-эпиграммы, напряжно оцениваю свою полную беспомощность перед лицом «надвинувшейся» на меня исключительной фантасмагории.

Утро между тем, скажу без прикрас, – просто обалденно-животрепещущее… Разгорается сочно-нежными красками спелой клубники романтично-перламутрового, расцветающего юной свежестью горизонта. Пыхтят многочисленные автотачки под окнами, по своим неотложным делам бежит местное человечество, а я всё стою и стою, обалдело тиская в руках телеграмму, непрошено залетевшую в мой привычный размеренный быт минут двадцать-тридцать назад, т. е. к вам, милостивый государь или государыня!!!