Саша Додо - Вертиго

Корректор Ольга Кузина

Корректор Наталья Голубцова

© Саша Додо, 2019

ISBN 978-5-4493-2984-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

/

Издание первое, без иллюстраций.

2018 год.

Иллюстрация:

Лиза Андреева

Коррекция :

Ольга Кузина, Наталья Голубцова, Анна Гастева

Эта книга появилась втайне не только от моих близких и друзей, но и от меня самого.

Всё началось еще до моего появления на свет, можно даже сказать, что мои дорогие родители получили на аистовой почте сначала книгу, а уже потом меня. Адресат неизвестен, как издавна водится в этой конторе; остается только расписаться в единственной графе – получатель.

Завернутая в диковинные бараньи шкуры, записанная языком, понятным лишь мне одному, она была похожа на наследство, скатившееся с высоченных гор от предков моих предков. Но оказалась лишь очередным чудом, родом из пресловутого ниоткуда, которое и является единственным отправителем всего, что можно получить, и с чем можно иметь дело не понаслышке.

В первую очередь книга вернула меня в традицию естественного понимания подобных знаков судьбы. В своей основе эта традиция уверенно стоит на полном отсутствии какого-либо основания, такого, например, как образование, которое в известном нам мире всему голова. Момент прощания с этой самой головой и был тем началом, когда стало понятно, что я оказался внутри мистического бардака.

Сознание спуталось с воображением настолько плотно, что никакие мирские обстоятельства не могли препятствовать этому возвышенному роману, а, наоборот, только питали его. Они были еще одним поводом для любви, последствие которой всегда одно – безумие.

И любовь эта своими безумными, неуклюжими ручищами не смогла навести порядок в этом бардаке – в нем обнаружился уже существующий, свой порядок. Но не тот, где одно следует из другого линейно, а иной, никак не укладывающийся в голове; связывающий все вокруг настолько случайно, что его остается только почувствовать.

Может показаться, что данная книга представляет собой слабо или сильно организованный вихрь, предназначенный разными способами вскружить голову ради некой цели. Или более того – вовсе не имеющий никакой цели.

Кажется, они пускали мыльные пузыри целую вечность, наслаждаясь малиновым чаем. После чего Беппе предложил Франческо отправиться в гости к его старинному другу Клоду в замок Штрундельберг – отдохнуть, сменить обстановку и узнать, что с ним будет дальше, после того, что он написал. Франческо согласился не только потому, что очень сильно хотел узнать, что с ним будет дальше после того, что он написал, но и потому, что доверял своему другу.

Я прошу Бога почти каждое утро, чтобы он дал мне подходящее слово, когда мне нужно лишь одно слово; когда мне нужно сто слов, чтобы дал сто подходящих слов; когда нужно десять или сто тысяч, чтобы дал столько, сколько нужно – подходящих слов. Чтобы каждое слово из двух, или шестидесяти тысяч, было тем самым одним словом, тем самым подходящим для него словом, говорящим без меня.

Эту книгу я посвящаю диким кошкам, сыну Льву-Лепольду и утренней росе.

В наши времена для того, чтобы влюбиться и прожить долгую, счастливую жизнь, достаточно крошечной несуразицы. Близкое знакомство стало требовать глупости больше, чем всего остального вместе взятого; сущие пустяки сместили пророков и оказались единственным столпом веры.

Ради всего святого обыденность канонизирована и пугает как чума, не оставляющая никого в покое. С неизменной улыбкой на лице нас настигла эра незнания и принесла в своих объятиях каждому по истине.

Для того чтобы быть готовым выйти на сушу, тебе нужно снять с себя твои десять, а то и более шкур, – сказал мышонок.

– Ладно-ладно, – сказал кашалот.

Глава первая,

в которой Герман падает в люк.

Одним весенним утром андский кондор Пабло с высоты своего полёта беззаботно гадил на столицу Колумбии. Его мало интересовала судьба стремительно выходящих из него последствий ночной трапезы. Как и всех уважающих себя грифов, его заботило лишь совершенство полёта, которое заключалось в том, чтобы всегда быть не слишком высоко, но при этом не слишком низко. Существуя лишь в середине мира, он мог оставаться вневременной сущностью жизни, не доступной для пристальных глаз неба и притягивающих рук земли.