Андрей Белый - Москва

Отступил в интегралы - не видеть невнятицы, начинающей угощать очень грубо толчками под локоть, изламывая знак интеграла в..в.. - в Водолея какого-то; проникать наподобие газа угарного в дом: Василиса Сергеевна объявила себя пессимисткою, следуя Задопятову, написавшему "Шопенгауэр, как светоч" (болтун, ренегат!); Надя следовала невня 1000 тице там какой-то поэзии; Митенька - чорт дери - лапил Дарьюшку; действия и распоряженья правительства, - но впервые им познанный ужас охватывал при попытке осмыслить все это.

Решил не спускаться по лесенке Иакова вниз, а пробыть в центре ока, воссев в свое кресло, ограненное катетами (эволюционизм, оптимизм), соединенными гипотенузою (рациональная ясность) - в прямоугольник, подобно ковчегу, несущемуся над темным потопом; единственно, что осталось ему - это изредка в форточку выпускать голубей, уносящих масличные веточки в виде брошюрок; последняя называлась: "Об общем и наибольшем делителе".

Вот он - очнулся.

Но где Кувердяев? Разгуливал с Наденькой в садике, видно; профессор остался один: и тяжелым износом стояла перед ним жизнь людская: невнятица!

Запах тяжелый распространился в квартирочке; слышались из передней какие-то крики: "фу-фу". И разгневанно Василиса Сергеевна в платье мышевьем (переоделась к обеду она) отыскивала источник заразы; ругались над Томкою Дарья с кухаркой; профессор вскочил и стремительным мячиком выкатился, услышавши, что источник заразы - отыскан, что Томочка, песик, принес со двора провонялую тряпку; и ел в уголочке ее; Василиса Сергевна и Дарьюшка отнимали вонючую тряпку; а пес накрывал своей лапой ее, поворачиваясь на них и привздергивая слюнявую щеку, грозил им клыком:

- "Рр-гам-гам!" Их оглядывал окрававленным глазом - обиженно; чем-то довольный профессор поставил два пальца свои под очки и мешал отнимать эту гадкую тряпочку, обращаяся к Дарье.

- Какая невкусная тряпка; и как это Томочка может отведывать гадости эти?

А Василиса Сергевна брезгливо поднявши край платья мышовьего, требовала:

- Отдай, гадкий пес!

Пес - отдал; и улегся, свернувшись калачиком, нос свой под хвостик запрятал и горько скулил.

Но тогда перед ним появился профессор Коробкин с огромною костью в руке (вероятно, он бегал за нею на кухню); совсем деловито заметил смеющейся Дарьюшке - "Знаете что. Этот пес - костогрыз..." Дирижируя костью над гамкнувшим Томкой, прочел свой экспромт (отличался экспромтами):

Истины двоякой

Корень есть во всем:

Этот - стал собакой,

Тот - живет котом.

Всякая собака

Лает на луну;

Знаки Зодиака

Строят нам судьбу.

Верная собака,

В зубы на-ка, Том,

Эту кость... Однако,

Не дерись с котом!

...............

Так он начал воскресный денек; так и мы познакомились этим деньком с заслуженным профессором, доктором Оксфордского Университета.

9.

Но тут позвонили.

Собаку убрали: мог быть попечитель Василий Гаврилыч; ну, и - так далее; Дарьюшка дверь отворила, и - кто же? Да Киерко.

- Здравствуйте Киерко.

- Рад-с - очень, очень-с - тер руки профессор; и подлинно: видно, что рад; посетитель, щемя левый глаз, моргал правым, как будто плескал не ресницами, а очень быстрыми крыльями рябеньких бабочек; все же сквозь них поколол, как иголочкой, серым зрачечком, и им перекинулся с Василисы Сергевны к профессору; и от профессора - к Василисе Сергевне; на зоркости эти, как занавес, он опустил - благодушие, даже ленцу.

Это был человек коренастый и лысенький, среднего роста и с русой бородочкой: правильный нос, рот - кривил; был он в рябенькой паре; он в руку профессора шлепнул рукой с таким видом, как будто бывал ежедневно; как будто он свой человек; и как будто ровнялся с Иван Иванычем:

- Где это вы пропадали? - дивился профессор.

Провел в кабинетик.

А Киерко тотчас же заложил за жилет свои руки - у самых подмышек; и палец большой защемил за жилетом; поколотил указательным пальцем и средним по пестрым подтяжкам, видневшимся в прорезь жилета:

- Ну-с - ну-те: как вы?

Дернул лысиной вкривь; и вперяясь зрачком в край стола, поймал шум голосов из гостиной:

- У вас это - кто же?

- Да Кувердяев - смутился профессор.

- Бо 1000 бер, - не простой, а серебряный - локти расставил, побив ими в воздухе - как же здоровьице - ну-те - Надежды Ивановны? - быстрый зрачок перекинулся с края стола на профессора; и от профессора - к краю стола: пируэтиком эдаким ловко подстреливал Киерко то, что желали бы скрыть от него в смысле жеста, намека, движения глаз, иль дрожанья губы.