Array Антология - Соборище 2. Авангард и андеграунд новой литературы

И когда полыхнул этот феникс, срывая покров,
Как защитную маску с чужой застаревшей привычки,
Говорили, что воздух рванул из-за крошечной спички.
И, конечно, никто не поверил в такую любовь.

Говорили – я глупая, путь избрала я ко дну.
Поделом мне за все, что я есть: за полеты во сне
И за то, что я жизнь выбирала себе не одну,
За пример мой и путь, за размах и попытки краснеть!

Я не помню тебя, но я знаю – ты был среди них,
Среди тех, кто судил, как мне жить и когда умирать.
Я не в силах тебя упрекнуть, ибо мы не одни,
Кому дан этот выбор и право дано выбирать.

Часто мы выбираем, надеясь, что выбор спасет,
Просто он неисправен. Ты слышал, что где-то извне
Вроде есть сторона, на которой работает все.
Но не дай тебе Бог оказаться на той стороне.

Я боюсь, что кумиры приподняты.
Я боюсь, что за смертью – стена.
Я боюсь оказаться непонятой
И что правда – одна.

Я боюсь, что не хватит идей,
Чтоб закончить неначатый круг.
Я боюсь нерожденных детей
И от детства родивших подруг.

Я боюсь, что сбывается все.
Даже то, о чем страшно просить.
Я боюсь, что устану просить
И желание меня не спасет.

Я боюсь, что когда я смирюсь
С тем, что нет здесь другого пути,
И тебя вдруг возблагодарю,
Ты посмотришь мне прямо в глаза
И ты скажешь: «Прости…»

Эти редкие встречи – как тонкое пламя свечи:
Вот оно, очевидно, как то, что есть Бог.
Он лепил нас с душой и старался нас не разлучить.
Но потом передумал. И стало по Слову его.

Я тебе говорю все, как есть, не меняя слова.
Не лукавя, не брезгуя самой нелепой из правд.
Что случилось с тобой? Разучился меня узнавать?
Или просто привык к тому, что ты каждый раз – прав?

Я не знаю, когда это было. Я – странник. Я – гость.
Я пришла так давно, что не в силах постигнуть, зачем.
Но я помню, что там, где потом становилось темно,
Я не раз и не два на твоем засыпала плече.

Ты говоришь, что тайна Мирозданья —
Крыло огромной бабочки, а мы —
Крупицы перламутра. Наше пламя —
Искра в руках у девочки-зимы.

А я смеюсь: какое ж это счастье —
Быть искрой от вселенской красоты.
Ты говоришь, что бабочка прекрасна,
А я – что не прекраснее, чем ты.

И смотрит Бог, как наступает вечер.
И просит Бог, чтоб были все людьми,
А я прошу его, чтоб эта вечность
Была б у нас еще хотя бы миг.

Волшебный миг симфоний наших тел,
Где бабочки порхают в темноте.

Мир сегодня, как женщина, молча идет к алтарю.
Технотронное варево ест нашу печень и вечность.
Дорогой человек, да ты болен совсем, я смотрю.
И помочь мне тебе в этом горе решительно нечем.

Если прежде мы все выбирали какой-то исход,
Между злом и добром разрываясь, как чуткий любовник,
То у нас была правда, мотивы и следующий ход.
Посмотри, кем ты стал. Что ты любишь? И – где твои корни?

Что ты знаешь о людях – истории из Сети?
К ней ты прочно прилип всей душой, как случайная муха.
Ты бы мог быть Граалем и Господу душу нести,
Не боясь расплескать от чужого падения духом.

Только ты почему-то забыл, для чего был рожден.
Ты бы мог быть царем, но ты к стулу прирос, словно к трону.
Извини, мой любимый, тебя миновала корона.
Жаль, что ты не вставал, а уже навсегда изможден.

Что тебя занимает? Чужие походы и страсти,
И чужие постели, и судьбы невинных детей?
Ты бы мог рассказать этим детям, что есть только счастье,
Но ты пишешь о том, что мы все рождены в темноте.

Здравствуй, Сердце мое. Я вернулся. Как ночь нежна!
И Пустыня под ней раскинулась девой томной.
Мы еще не спим. Я лежу у Нее в ладонях
И ищу средь звезд знакомые имена.

Говорят, когда мир рождался, я падал вниз
И песок вокруг собирался в цветов бутоны.
Там, где я упал, меня ждал остроухий лис.
Он шепнул: «Мой, принц, ты теперь далеко от дома…»

Я был нем и гол и не знал, что ему сказать.
Пустота звала и лишала меня вопросов.
– Не грусти, мой принц, – лис поднял на меня глаза,
А затем привстал и лизнул меня в кончик носа.