Николь Аракелян - Никогда не живите прошлым! Я рядом…

Я проснулась в баре. За стойкой официант ловко орудовал цветными бутылками, разливая коктейли в изящные бокалы.

– Где я? – я так и не могу вспомнить, как сюда попала. Обычно я не шляюсь по барам, особенно в такое время суток, и уж точно не напиваюсь до беспамятства.

– А, ты в аду. Ты новенькая, верно?

Я оторопела.

– А как же котлы, черти и всякое дерьмо?

– А, это для христиан. Им там весело, пусть мучаются. Виски будешь?

– Сколько я здесь нахожусь?

– Около часа. По-вашему это примерно год, плюс-минус. Так ты будешь пить?

Я залпом осушила стакан с обжигающим напитком.

– А остальные? Они тоже в аду? А моя мать? Она христианка…

– Твоя мать в раю, не кипиши. Она добрая. Добрая и наивная, ее не за что было отправлять в ад.

Да уж, чего не отнять – того не отнять.

– А как же реинкарнация? Колесо сансары и прочее?

– Ты на землю что ли хочешь? Чего ты там не видела? Ну вон, запасная дверь, выходи. Только родишься снова, не угадаешь, где. Только много их, душ, накопилось, за последнее время, черт знает, откуда они берутся. И так планета переполнена.

– И много отсюда… выходят обратно?

– Выходят, бывает. Надоедает здешняя обстановка. Все-таки Дикий Запад, не слишком стабильная ситуация, да и виски тут безвкусный. Но ты попривыкни, авось понравится. Мы народ мирный, пока на нас не нападут. Однако, ружьишко все-таки припаси, авось что случись…

Официант подал мне ружье. Секунду заколебавшись, я его приняла.

– А маму можно увидеть?

– В рай хочешь? Ничего там интересного, одни сады да водопады. Мать твоя в спокойствии и здравии. Да что ты к ней привязалась? Вон, дверь в туалет, там и сады начнутся. Только ты лишний раз ее не смущай, она наивная, много знать таким не положено.

– А кто ты сам будешь?

– Я официант. Работаю тут сколько себя помню. Разные люди хаживают, грустные, безалаберные. Ты вон любопытная. Любопытство не в чести. Наблюдай, да поменьше мели языком. А сейчас поди прочь, у меня новый клиент. Привет, крошка. Виски будешь?

Я бросила на стойку пару монет, открыла дверь бара и вышла на яркое ослепляющее солнце. Жаркий воздух наполнял мои легкие, отточенный слух уловил губную гармонику где-то вдали. Передернув затвор, я повесила ружье на плечо и зашагала вдоль трассы, звеня золотыми шпорами на моих новеньких сапогах.