Vysheslav Filevsky - Птица, поющая об ангельской любви. 421-490 взгляды на изображения святой Лузии

Истянут. Чую, для насельников я тошен.
Земное бытие, померкши, расплылось.
Я ощущаю горний рай духовной кожей.
К чему стремился сердцем и душой – сбылось.

Сгущеньем чистоты, как дух в раю, бытую.
Тебя же различаю только на Земле.
Я чту, как божество, среду святую —
Наш рай, что существует миллиарды лет.

Он – мира сущего духовное начало.
Он – то, откуда дýши истекают в плоть.
Я к вышнему существованью приобщаюсь.
Душа, от жажды ссохнув, Справедливость пьёт.

И, если б мог, сейчас кричал от наслажденья…
Но кто-то меня нежно обнял – падре Пётр… —
И снова храм святой Лузии, наш притвор,
Глаза, сулящие повторы наважденья.

Обитель мира и оплот небесной Правды,
«Тот свет», с которым насмерть бьётся этот свет —
Лузиина обитель. Здесь всё то, что надо
Душе, сознанью… Её духом я согрет…

Дух церкви, ты не поддаёшься выраженью.
Ты тонок, тёпел, многогранен, как алмаз.
Лузия в твоём сердце. Это ощущенье
Не покидает в стéнах храма каждый раз,

Как духом пламенным по нефу растекаюсь,
Творя моления в подножиях скульптур,
С тобою упоительно соединяюсь…
В любви бессмысленны различия культур:

Горю – и я не человек, а дух небесный,
Не русский, так же, как не итальянка ты,
Не иудей Жезус… Земное странно, пресно…
Нам, ангелам, иные чувства вменены:

Покой и справедливость пламени моленья…
Наш храм – он рáй пылающим в любви сердцам —
«Тот свет», что вожделен влюблённым мудрецам,
Тебе и мне – всем страждущим пресуществленья.

Взглянул – цепи мыслей с сознанья упали.
Заплакал от счастья: свободен! дитя!
Мысль с радостью детства сравнится едва ли.
Безмыслен, как ангел, любовью цветя.

Цвести – упоительно. Бабочки, пчёлы…
Я – луг. Ты стопами меня нежно мнёшь,
Траву собирая и дáруя волю,
К душе моей страждущей ласково льнёшь.

Где стопы, где руки твои, а где травы?
Где цвет тот целебный, в ком пламя любви? —
Скажи. Его пестовать буду на славу,
Желая мир мыслей огнём оживить:

Избавить от блуда. И чувства святые
К цветенью под солнцем Любви пробуждать…
Я – луг. Я у ног твоих, дева Лузия.
Хочу одним духом с тобою дышать,

Его неразумье приветствуя тихо,
Молить: «Не изыди, пребудь, задержись!»…
Безмыслия дух, ты ль не Свят, ты ль не жизнь,
Не светоч, далёкий от страстного лиха?

Любовь – не искусство, она вне науки.
Горю безыскусно, наук сторонясь.
Лобзаю Лузии духовные руки,
В заоблачной радости тихо молясь,

В легенды не веря, лишь праздно пылая:
Полымя и вера – две разных среды.
Я духом Любви моё пламя питаю,
Лаская Лузии святые усты,

И плавно кружусь с нею в нефе безлюдном.
Мария, Жезус прикровенно молчат.
Нарушить безмолвие было б кощунным.
Беззвучно, однако же, души звучат

Любовным огнём. – Им весь храм полыхает.
Наш танец подобен вращенью лампад.
Жезус незаметно нас благословляет.
Я чую – и жгу мой огонь невпопад.

Лузия по-детски смеётся и правит
Мои язычки в лад с огнём своих глаз.
И молвит мне духом: «Всевышний воздаст.
Любовь – не наука: она не лукавит».