Илья Ицков - Акварелевый Храм (поэтическая тетрадь)

Столько пещере лет,
Только в пещере хлеб.
Облако на просвет,
Дождь и колючий снег.
Вечен времени бег, где тишина на всех.

Потрясение гор,
Отражение гор,
Освещение гор…
И не стал я ни лучше,
Ни хуже с тех пор.

Каждый раз я взбираюсь по этой тревожной тропе.
Каждый раз возвращаюсь к исподней судьбе,
Где так властны повторы, движению дней вопреки,
Где отчаянно горы рождают стихи,
Где на каждой вершине, увы, продолжается спор.
Потрясение гор, отражение гор, продолжение гор…

Чередую руки – муки,
Чередую и терплю.
Оглушительные звуки,
И люблю, люблю, люблю.

Чередую страны – раны,
Звезды – города ловлю,
Быль, негромкие обманы,
И люблю, люблю, люблю.

Чередую ночь и утро,
Сны и явь не отделю.
Покаянные минуты,
И люблю, люблю, люблю.

Арно – как флорентийская река,
Вот-вот он поведет нас по теченью.
И музыка, и грусть, и облака
Не в такт опережают настроенье.
Движенье нот на миг остановив,
Арно еще колдует у рояля,
И столько новых лиц в огромном зале
Бормочут незатейливый мотив.
Течения негромкая судьба,
Ее лишь только музыка подхватит.

Маэстро, загляни на огонек.
Разбрось пасьянс. Встряхни немые ноты.
Коньячный дым и судеб повороты,
И музыки нечаянный восторг.

Маэстро! Оглянись над суетой.
Так долги ожидания минуты!
Вот занавес откроется, как будто
Закрывшись перед барышней-судьбой.

И хлопотны мгновенья, и слова
От исповеди искренней, усталой,
Из ночи в утро проскользну едва,
Чтоб снова Ваша музыка звучала.

Видимо, лодка к Тамаре плыла,
Видимо, плыл в ней мужчина влюбленный,
Ночь покрывало неслышно сняла
С этой дороги – судьбы потаенной.
В облако катится ложе любви,
Громче грозы восклицанья и вздохи,
Я подставляю ладони свои
И допиваю последние крохи.

Возвращаемся, Севан, возвращаемся.
В тихом храме над свечою покаемся.
Звезды рады твоему возвращению,
У людей и звезд то взлет, то падение.
Возвращаемся, Севан, в годы ранние
К нашим улочкам, домам и окраинам,
К нашим песням под зурну, к плачам горестным,
В нашу долгую весну старой повести,
Где в надежде по слогам начинаемся.
Возвращаемся, Севан. Возвращаемся.

Я Библию читал, смотрел на горы,
И виделись события, повторы,
И горечь возле радости, и вздор,
И годы, что, судьбе наперекор,
Вчерашней суетой, увы, казались.
Мы с Ереваном
Медленно прощались,
И продолжался жизни вечный спор.

Закладка. Замечанья на полях.
Матфей и Марк задумались, однако,
Лишь город затаится в облаках,
И заворчит под натиском бумага…

Я вижу этот бой,
Летящее ура.
И визг сирен в ночи,
И зарево погоста.
Я вижу тех ребят,
Негромкое «пора»,
Поднять пехотный полк
И превратиться в звезды.

Одна из них, звезда, до песни долетит,
Другая глубоко в земле замерзшей канет.
И порастет травой,
И птицей улетит,
И в чьих-нибудь руках заветным счастьем станет.

Я вижу этот бой,
Замедленный подъем,
И подвигом страны
Становится присяга.
А мы о той войне
Загадочно поем,
А им еще идти
До мая, до Рейхстага.

Вечер свое наважденье припрятал,
Было светло и тепло до утра.
Мы не увидимся, дедушка Яков,
И не пришла нашей встречи пора.

Ксендз к алтарю, подбоченятся хаты,
Грянет весна, и наступит война.
Мы не увидимся, дедушка Яков,
Это не наша с тобою весна.

Из родословной останется строчка.
Мама. Снаряды, летящие в ночь.
Судьбы, зарницы и гнев многоточий,
Не пожалеть и, увы, не помочь.