Егор Августинов - Сумрачные дни рассвета

Прекрасно выглядит она,

И не жива, и не мертва.

Как кукла в радостных руках,

Переходящая в мечтах.

От вымпела чужих утех,

Тебя сменяет чей-то грех.

И в рваной, порванной судьбе

Участница в чужой игре.

И слезы в кубке от вина,

Ты выпила уже до дна.

Как королева грязных стен,

Твой мир разруха или тлен?

Как затхлая твоя обитель?

Сейчас в ней новый покровитель.

И в сумраке его времен,

Ты погружаешься лишь в сон.

И сон тот стынет от стыда,

Как буря – стылая вода.

Спасает сон, от жизни сей,

Как гроздь вина она теперь.

Не облегчить ее печаль,

Она как узник своих чар.

Влечет к себе любовный жар,

То мука для нее, прощай.

Я сердце вновь свое укрыл,

Меж ребер спрятал и забыл.

Забыл страданья, нет оков,

Не вижу сны, спокойна кровь.

Нет больше красных тех волос,

Которые пронизывали кость.

И не давали мне уснуть,

Огнем бы мне клеймили грудь.

От криков, скрежета зубов

Не хлынет в бездну крик любовь.

И звук ногтей терзавших грудь,

Пытаясь, сердце вытянуть,

Не будет слышен мне теперь,

Хоть и открыта настежь дверь.

Огонь остыл на пепелище,

Покрылась ткань багровым льдом.

И этот холод стоном дышит,

Все спит зловеще-странным сном.

Исчезли запахи, а звуки,

Переменились в дикий рев.

Теперь спокойствие как муки,

А сердце жаждет простых слов.

Зыбучие пески отрадно,

Песчинкой тянутся на дно.

И солнце красное забавно,

Сжигает тень мою давно.

И что презренному созданию,

Осталось делать на земле?

Упасть песчинкой в мирозданье.

И вновь блуждать в кромешной тьме.

Не зажгутся фонари,

Этой проклятой земли.

По аллеям сквозь ветра,

Алеют мертвые тела.

От солнца тлеет уголек,

Настал великий Рагнарек.

От радиации вокруг,

Трещит Гейгеровский труп.

Взрывы атомов кругом,

Опоясывают дом.

Апокалипсиса в сердцах,

Ждали всадники творца.

Как обидно понимать,

Кто убил природу мать.

От уродства стынет кровь,

Жизнь рождается здесь вновь.

Кожа здесь не приживется,

А глаза съедает ночь.

Мы не в силах нам помочь.

Воздух серою пропах,

Дождь обугливает прах.

Нет здесь радости давно,

Мир не сказка, не кино.

Не вернуть нам время вспять,

Нам придется умирать.

На устах в последний миг,

«Нас никто уж не простит».

Грязь и кровь смешались с потом.

Жизнь и смерть сошлись в бою.

За серебряник со злотым,

Всем гореть в одном аду.

Неустанно бесы пляшут,

В кузнях молотом куют.

Новым войнам бездна машет,

Все идут в одном ряду.

Залпы души разметают,

Мост над колоколом горит.

Не вернуть нам жизни наши.

Там котел уже кипит.

Те, кто выбрались, запомнят

Ад вершивших на земле.

А кто умер, не забудут,

Крик в преисподне и над ней.

Огонь звезды меня пугает,

Озера крови забавляют.

Пылать в костре давно привык,

Перечитавши уйму книг,

Я вижу ненависть повсюду.

Я вижу страх и лед в кольчугах.

Я слышу праведность идей,

И злобу пламенных речей.

Не подавить вовек мне в нем,

Надежду сдохнуть дураком.

Желанье пасть во славу зла,

Вершивших правду за глаза.

Неумолимо бьет опять

Идеологии печать.

В стенах, решеткой окруженной

Я вижу каждой ночью темной,

Как свет невидимых идей,

Пронзает головы людей.

Как старцы глупости полны,

А молодые лишены,

Последней верной единицы.

Так для кого судьба вершится?

Льстецы, глупцы, невежи и убийцы.

Ошибки прошлого теперь,

Открыли нам большую дверь.

Дверь полных ужасов времен,

Теперь повсюду лишь огонь.

Осталось только жечь монашек,

Крестьян нанизывать на шпажки.

И с гордым видом мудреца

Кричать: долой урода, подлеца.

Огонь погаснет и тогда,

Не будет больше божества,

Не будет больше их творца,

Вместо науки новый бред.

Есть только падальщиков след.

И в этот дикий, дикий мор,

Свершится последний приговор.

Над всеми, кто узрел предел,

На миллиметр ниже тел.

Резвясь в глазах теней,

Прибудем к ужину червей.

Для нас готов уже их стол.

Огонь ветвей, вино как кровь.

Они нас будут смаковать,

Лишь кости будут им мешать.

На этом все, наш мир разбит,