Владимир Харкевич - Утренние мысли

Храни вас Бог, мои друзья.
Мне грусть не выразить словами.
Всегда я буду вместе с вами,
Вас любит всех душа моя.

Когда взгрустнется вам однажды,
Своим задумчивым письмом
Я вам напомню о былом.
Жаль, в реку не заходят дважды.

И если вдруг в пучине дней,
Однажды неприязнь случится,
Не дай вам Бог ожесточиться
И веру потерять в людей.

Пусть солнышко всегда вам светит.
Пусть будет крепостью ваш дом.
Вас Ангел защитит крылом.
И пусть вас любят ваши дети.

Гляжу я, и нет мне покоя,
На наш перевёрнутый мир.
Я старше отца уже вдвое.
Он был боевой командир.

Когда он с войны возвратился
С осколком под правым плечом,
Тогда я еще не родился,
И ведать не мог ни о чём.

Какою ценою досталась
Победная эта весна.
Почти мужиков не осталось,
Лежала в руинах страна.

Уже отсвистели метели.
Война свой оставила след.
Ещё похоронки летели,
Как пули из огненных лет.

Уже появились проталины.
Шинель, да Победу с собой —
В бинтах и с наколкою Сталина
Отец возвращался домой.
И путь свой, судьбою отмеренный,
С раненьем недолго пожил.
Ходил лейтенант недостреленный,
Осколок его дострелил.

Отцовские черные волосы…
Когда на портрет я смотрю,
С седой головой,
тихим голосом,
Как с сыном, с ним говорю.

Эй, ну, где вы, волхвы-предсказатели?
Обещавшие встречу с весной.
Где вы, мудрые снов толкователи?
Я устал от зимы затяжной.

А сегодня морзянкой весёлой
Мне в окошко стучала капель.
И акация веткою голой
На снегу рисовала апрель.

Мне приснилось зелёное лето,
Трав нескошенных пьяный дурман.
На рассвете под звездами где-то
Кони бродят, взбивая туман.

Чуть забрезжил рассвет за рекою.
Вот и солнце с улыбкой младенца.
Даль расписана Божьей рукою,
И дорога к реке полотенцем.

Синь без края и небо бездонное,
Из травы изумрудной постель.
Когда снилось мне лето зелёное,
Мне в окошко стучала капель.

Он молод, и красив, как Бог.
Её колени целовало море.
Никто их встрече помешать не мог,
Им ветры пели, с ангелами споря.

Весь этот мир был только для двоих.
Качалось солнце жёлтою лампадой,
Безудержный прибой и тот притих,
И ветер свежий был ему наградой.

Случайно оказавшись где-то там,
На этом празднике свершившегося чуда,
Смущённый, уходил я по пескам,
Боясь нарушить таинство отсюда.

В глазах плыла картина вновь и вновь.
И как-то было на душе отрадно,
Что в мире где-то царствует любовь,
Что где-то кто-то счастлив, ну и ладно.

Восторженно качались облака.
Мир был прекрасен, пересохло в глотке.
В душе я им завидовал слегка,
И в местном баре заказал я водки.

Опять я на родине милой.
Весёлый и чуть под хмельком.
Меня Серафим шестикрылый
Доставил сюда с ветерком.

Его попросил я с надеждой
И даже моргнуть не успел —
Схватил он меня за одежды,
Принёс и скорей улетел.

И я после долгой дороги,
Иду, направляюсь туда,
Где речка омоет мне ноги,
Сестрица моя Кулунда.

У склона, где ивы редеют,
У той колыбели моей
Пускай мне сегодня застелют
Постель из степных ковылей.

Мне птицы поют величальную.
Степям нет бескрайним границ.
Реки камышинки печальные
Качнулись рядами ресниц.
Довольный судьбою и ближними,
Покинув родную купель,
Иду я дорогою нижнею,
Где дикий кудрявится хмель.

Как в детстве, под вечер отрадно,
Всегда, возвращаясь домой,
Напиться под вечер прохладной,
С колодца живою водой.

***

Жена мне: «Вставай на работу.
Опять этой ночью храпел».
И я, прикрывая зевоту:
«Когда это я прилетел?»